– Вить, ты со своими гастролями немного отстал от жизни. Когда в последний раз был в Кремле?
– Давно… – вздохнул я.
– Вот! – торжествующе поднимает палец вверх Щелокова – А на днях, например, на Политбюро рассматривали вопрос по Белоусовой с Протопоповым, помнишь наших прославленных фигуристов?
– Конечно помню. И что с ними? – изобразил я удивление.
Но внутренне усмехнулся, прекрасно зная, откуда вдруг взялась такая забота об этих спортсменах. Они же в сентябре, будучи на гастролях Ленинградского балета на льду, попросят политического убежища в Швейцарии. И я даже сам напоминал об этом Веверсу пару месяцев назад. Властям всего-то нужно было в свое время проявить должное уважение к заслуженным спортсменам – дать им хорошую квартиру в Ленинграде и открыть под них спортивную школу, где бы они могли спокойно растить будущих чемпионов для нашей страны. Разве эти люди многого хотели? Но они не обладали гибким позвоночником, чтобы пресмыкаться перед спортивными чинушами и выпросить для себя достойную работу.
– Белоусовой и Протопопову предложили на выбор трехгодичный контракт с американским балетом на льду, или уйти на тренерскую работу и возглавить свою школу фигурного катания в Ленинграде. Пока спортсмены думают и рассматривают оба варианта, но вроде бы они склоняются к тому, чтобы все же остаться работать в СССР.
– Зря надеетесь… – покачал я головой – слишком поздно, и слишком велика у них обида. Я ведь сам из Ленинграда: слышал, что в городе говорили. Они точно уедут, но теперь хотя бы позора для страны не будет. Ладно, с фигуристами все понятно. А что государство может предложить Ростроповичу и Вишневской? Галине Павловне уже хорошо за пятьдесят, если я не ошибаюсь, и ее оперная карьера вот-вот закончится.
– Но с концертами-то она может по-прежнему выступать. Да Галя и от преподавания в консерватории вряд ли откажется- она это любит. А Слава мог бы возглавить один из ведущих симфонических оркестров нашей страны.
Официантка приносит нам кофе, и я прячусь за чашкой с ароматным напитком, чтобы не рассмеяться. Боже, ну что за наивность…! Какой дурак добровольно вернется в эту клетку, после того, как вкусил свободы? Уж точно не Ростропович с Вишневской. Сначала в стране должны действительно произойти разительные перемены, а Романов до сих пор не может справиться с мятежными первыми секретарями и фрондой в ЦК. Как же культурно донести до Щелоковой эту мысль? Сейчас попробую…
– Светлана Владимировна, я конечно постараюсь выполнить вашу просьбу, но если вам интересно мое мнение – вернуть Ростроповичей в Союз вряд ли удастся. И дело не в их обидах. Просто они уже так там привыкли к… – я замялся, стараясь найти приемлемую замену слову «свобода» – к самостоятельности, что вряд ли потерпят над собой диктат чиновников из Минкульта. И дело не в деньгах. Для них сейчас гораздо важнее возможность самим распоряжаться своим талантом, и самим выбирать, где им выступать. Понимаете?
– Но ты попробуешь с ними поговорить?
– Конечно. Я обещаю вам сделать все, что от меня зависит. Просто не рассчитывайте на слишком многое. Возможно, стоит ограничиться возвращением им гражданства и дать твердые гарантии, что они теперь могут в любой момент вернутся на Родину и снова уехать за рубеж. И больше ни на чем не настаивать. Только готово ли наше Политбюро к такому варианту?
– Сомневаюсь… – покачала головой Щелокова и показала мне глазами на вход в зал, где в этот момент появились мама и Галина Леонидовна. Понятно. Разговор пора сворачивать, он явно предназначался только для моих ушей.
– Вот и я сомневаюсь, Светлана Владимировна. Но поговорить с ними, конечно попробую…
– О чем идет речь? – весело поинтересовалась Брежнева, усаживаясь за наш столик – а почему на нашу долю кофе не заказали?
– Витюш, ну-ка организуй для нас напитки! – улыбнулась мама – Галине Леонидовне кофе, а мне яблочный сок принеси.
– Да, для таких красавиц хоть луну с неба достану…!
Избавиться от всех этих ахов, охов, а особенно расспросов – к которым присоединился уже дома дед – я смог только сбежав по-быстрому. То есть вот буквально: отлучился «в туалет», а сам шасть за дверь, и уже машу руками охране, ныряя в служебную Волгу.
– Нет, ну вот сколько можно?! – стонал по дороге Вячеслав – Опять мне целый вечер отписываться по твоим приключениям!