Выбрать главу

Особый восторг у всех вызывают брюки-бананы, высокие кроссовки и стеганые жилеты а-ля «Назад в будущее». Но вне всякой конкуренции моя куртка в нашивках, карго и шнурованные высокие сапоги для «The Final Countdown». Народ просто дар речи потерял.

– Это ты так в космос собрался лететь…? – отмер, наконец, Роберт.

– Ага… а еще я в этом прикиде на новой Хонде на сцену выезжать буду – довольно скалюсь, наслаждаясь произведенным эффектом – Японцы дали свое добро.

Нет, а как они думали: быть иконой стиля – это выглядеть, как модный манекен, что ли? Нет, други мои. Икона – это значит смело ломать традиции и задавать личным примером новые тенденции в моде. Как там говорят – «мода это декларация о собственной свободе»? Вот этим лозунгом и будем руководствоваться.

– Круто! – поднял палец вверх Кирилл, выражая общее мнение. Это они у меня всяких таких словечек нахватались и теперь вгоняют ими в стопор своих знакомых и друзей.

Все остальные наши костюмы изменений практически не претерпели. Единственное – для «Love to Hate You» Львова с моей подачи добавила еще «испанщины» в наши костюмы. Да для «In the army now» мне сшили брюки галифе из черной шерсти под новые сапоги. С футболкой хаки выглядит, что надо.

Осталось обсудить, в чем мы с девчонками сойдем с трапа самолета – это тоже важный момент, ведь «аэропортный» стиль, как таковой, еще не существует. И об удобстве мало кто из звезд задумывается, главное – поразить встречающих журналистов и фанатов своим внешним видом. А вот мы, пожалуй, поступим по другому…

* * *

В кабинет после примерки я бежал в нетерпении. Должно же мне повезти? Целых два мешка зарубежных писем… Да, за меня просто статистика! Как там его…? Закон больших чисел.

В шесть рук дамы и правда, все быстро рассортировали, на столе у меня лежала стопка писем. Небольшая – всего пять штук. Я в нетерпении схватил первый конверт, вскрыл его, быстро пробежал глазами. Какое-то супер выгодное предложение по организации концертов для американских вип-клиентов. Угу… вечеринка для толстосумов, знаем, плавали в 90-х. Пока мы будем выкладываться на сцене и радостно улыбаться им, они усядутся в зале за столы, ломящиеся от деликатесов, и будут жрать, лениво на нас поглядывая. В мусорку такие стремные мероприятия, даже отвечать не стоит. У меня для этого дела американский продюсер есть – было бы что-нибудь приличное, они обратились бы сразу к Гору.

В двух следующих письмах девушки признавались мне в любви. Одна ограничилась пылким признанием и старательно разрисовала свое письмо милыми красными сердечками, а вот вторая… вторая не поленилась приложить свою фотографию в неглиже! Негритянка… ничего так, фигуристая! Вся в кудряшках. И не только на голове… И куда только наши цензоры на почте смотрят – такой косяк по нынешним временам пропустили!

– Что это там ты так внимательно рассматриваешь? – в дверь заглянула Альдона – что-то интересное?

У меня от неожиданности сердце екнуло, еле успел сделать морду кирпичом.

– Реклама нового синтезатора. А сколько всего писем из США было?

– Около трехсот – Снежная Королева с подозрением наблюдала, как я небрежно отправляю конверт и фото в мусорку – А зачем тебе фотографии синтезаторов шлют?

– Ну, пока же никто не знает, что Гор нам уже их купил. Даже два. А реклама – это двигатель торговли. Слышала? Не подсуетишься – не заработаешь.

– Ладно – Альдона погрозила мне пальцем – Селезнев, богом клянусь, если узнаю, что ты мне врешь…

И как вот женщины так легко нас палят? Мгновенный анализ выражения лица, и практически 100 % попадание в цель.

– Любовь моя… – начал я укоризненно. Договорить даже не успел – Снежная Королева демонстративно хлопнула дверью. Фу-у, …вроде пронесло.

Я достал из корзины письма и фотографию, с сожалением порвал их на мелкие клочки и снова отправил в мусорку. Сердечек было жалко. Фотку, честно сказать, тоже.

А вот третье письмо меня порадовало. Хотя по совести должно было бы огорчить. Писал раковый больной из Нового Орлеана. Я посмотрел штемпель. Да, точно, Луизиана! Тощий лысый паренек – в письмо тоже была вложена цветная фотография – мечтал спеть со мной «Don't Worry, Be Happy». Джейк верил, что так он быстрее вылечиться от саркомы. И потом пойдет служить в армию. В конверте также была записка от его родителей, которые просто умоляли меня исполнить последнюю волю умирающего, или хотя бы написать ему. По словам врачей, их сыну Джейку оставалось жить всего полгода и поездку на наш концерт через всю страну он просто не выдержит.