А вот с остатками как раз и расправлялась система противоракетной обороны. Хорошо справлялась, чего уж там. Пусть и приходилось операторам изрядно попотеть.
Н-да. За каких-то пару часов, на орбите собралось столько различного хлама, словно и не было многолетней приборки. Да еще и гостинцы, со свихнувшимися мозгами. Поди потом с ними разберись. Впрочем, сбитые противоракетами ничуть не приятнее. Начинка в большинстве случаев оставалась все так же взрывоопасной. Словом, работенка предстоит еще та. Адова.
Министерство обороны в данном случае выступило в роли безучастного зрителя. И понять их было нетрудно. Согласно букве сказанного слова, Президент пригрозил ядерным ударом в случае старта хотя бы одной ракеты, в сторону России. Про орбиту вообще не было сказано ни слова.
РВСН конечно могли атаковать американскую станцию. И никакая защита американским астронавтам не помогла бы. Но никто даже не попытался начать атаку. Дабы не усугублять ситуацию, и без того грозящую выйти из под всяческого контроля.
После боя, в сторону «Ориона» уковыляло только тринадцать машин. Оно бы и их не выпустили, Но Попов приказал прекратить бой, и возвращаться на станцию. Для пополнения топлива, боеприпасов, и проведения переформирования.
Ну, да. Таковое требовалось. В ходе боя, кроме экипажа Руднева, погибли еще девять человек. Всего же, российская группировка потеряла двадцать машин, четырнадцать из которых были унилетами. Все же, у космолетов характеристики были куда выше, и они изначально создавались для космических боев. Унилеты же по сути были челноками, и орбитальными бомбардировщиками.
Так вот. В настоящий момент кроме всего прочего, необходимо было вызволить из плена открытого космоса, товарищей, из подбитых машин. Спасательную же операцию, не мешало бы прикрыть, от возможного нападения. И откладывать ее на потом, никак нельзя.
Хорошо, как парни застряли в своей же поврежденной машине. Вместе со скафандром, и запасом регенеративных патронов в кабине, они могут продержаться сорок часов. Но как быть тем бедолагам, кого выбросило в космос, или сработала катапульта? В распоряжении этих было менее десяти часов. Так что, время было дорого.
— Папа, мы в порядке, — войдя в раздевалку, и окидывая его беспокойным взглядом, произнес Алексей.
— А, Леша. Молодец, что зашел. Настя за дверью?
— Ага.
— Скажи ей, что и я и Андрей в полном порядке, — избавляясь от скафандра, произнес Семен.
Ты смотри. Вроде и нанотехнологии, и продумано все. И никогда ничего подобного ни разу не наблюдал. Но вот сейчас, такое впечатление, что скафандр хоть бери и выжимай. Пощупал. Вроде сухой. Но… Бог весть, как объяснить это чувство. Это как взять в руки памперс, в который уже успел напрудить ребенок. Н-да. Ну, чего тут удивляться? Реальная боевая обстановка, не может не отличаться самым разительным образом от всего пережитого ранее. Опять же, куда-то же пот должен был деваться. А они сегодня были буквально в мыле.
— Пап, а где дядя Артем?
А что тут скажешь? Вот и Семен ничего не сказал, а только вздохнул, и сосредоточился на скафандре. Он конечно спешил, но по въевшейся привычке, все же должен был его сначала обиходить. Это не устав, не блажь, а самая настоящая жизненная необходимость. Космос не прощает пижонства, и за халатность наказывает жестко.
— Может… — С надеждой начал было, Алексей.
— Не может, Леша, — покачав головой, возразил Семен. — Прямое попадание в кабину экипажа. Боюсь, там и хоронить будет нечего, после того, как отловим обломки. Сынок, вы уж простите меня, за то что втянул вас в это. Но у меня не было другого выхода.
— Пап, мы все понимаем. И если бы не одобряли твое решение, то присоединились бы к остальным.
— Вот и ладно.
Закончив переодеваться, и выйдя в коридор, Семен тут же попал в объятия Насти, не забывшей расцеловать его, покрывая лицо солеными слезами. Громко всхлипнула, пожалев Аллу и маленького Сережу, когда Алексей сообщил ей о гибели Руднева. А потом…
Н-да. Видать все же это серьезно, коль скоро дочь ищет поддержки и утешения не на груди у отца, а орошая слезами комбинезон Полынина. Впро-очем… А чего ты собственно говоря ждал, ведь когда детям особенно был нужен отец, тебя рядом не было. Ну не воспринимают они тебя, как опору и надежу. А вот сердечная привязанность, пусть еще и не окрепшая…
Ага. Если и не окрепшая, то это не на долго. Андрей и не думает теряться, или стесняться присутствия Семена. Вон приобнял девушку, делая вид, что не замечает взгляда полковника. Участие, значит, проявляет. Еще и поглаживает ее эдак по плечику.