Глава 3
Громовой удар больно ударил по ушам, а лошади нервно вздрогнули, запрядали ушами, приседая на задние ноги. Жеребец Добрыни с диким ржанием встал на дыбы, слепо молотя передними копытами в воздухе, но крепкая рука, рванувшая узду, и сжавшие рёбра животного ноги, способные удерживать камень весом в два пуда почти двенадцать часов, почти мгновенно заставили того застыть на месте. Боевой тур, на котором на стрельбище прибыл начальник тяжёлой кавалерии Буян Кузнецов, просто чуть присел и гулко, протяжно замычал… Где-то там, далеко, на расстоянии примерно в два перестрела двухпудового лука[14], вспухло облако пыли и камня.
– Ничего себе… – прошептал кто-то, а Малх Бренданов, коренастый, в прародителя невысокий, довольно хмыкнул:
– Вообще и дальше палить можем. Но меткости нет.
Ратибор спрыгнул с коня, отдал повод возникшему перед ним отроку, приблизился к ужасному орудию войны, продемонстрированному хитроумным махинником. Тот же, возникнув рядом, пояснял:
– Две трубы стальных. Цельные вытянуть не смогли. Потому в каждой по шву, развёрнутому друг к другу навстречу. То есть за спиной каждой трубы шов. Между трубами – опять же сталь жидкая залита. Для прочности. Много попыток сделали, пока получилось прочно. Внутренняя труба, куда зелье и снаряд укладываются, на конус изготовлена. Потому ядро и садится прочно, и зелье не мимо него в щели идёт, а всё полностью уходит на работу. И летит снаряд гораздо дальше, чем если бы просто круглое дно было.
К орудию подошёл Добрыня, с ним вместе и Буян. Покосились на остро воняющий непонятно чем механизм, утверждённый на массивной колоде, потом командующий турами задал вопрос:
– А палить из него только этими шарами можно? Так толку мало. Ну, одного, при удаче двоих завалить можно…
Тут Малх просто просиял:
– Это я вам дальность стрельбы показывал. Сейчас прочие чудеса покажу!
Отбежал в сторону, замахал руками, отдавая распоряжения подмастерьям, те засуетились возле трубы, а военные внимательно наблюдали за их действиями: вот один из них чем-то вроде большого ерша, которым чистят трубы печные, орудует, так же, похоже, чистя ствол. Потом другой вкладывает внутрь трубы мешочек из хлопка. Явно с огненным зельем. Первый, что до этого орудовал мешком, длинной палкой, на конце которой деревянная шайба, проталкивает тот мешок внутрь трубы, а второй в это время стоит уже наготове с большой войлочной пробкой. Первый тем временем меняет свой прибойник на длинный шест с лезвием на конце, несколько раз втыкает его в мешок, уже оказавшийся на дне трубы. Затем ставят пробку, плотно забивают её до упора. А после этого… Ратибор не поверил своим глазам – точно такую же пробку, только из воска, аккуратно вталкивают внутрь. И подмастерья отбегают назад, а сам Малх подносит зажжённый фитиль к крошечному отверстию на конце трубы. Снова грохот, пламя из противоположного конца трубы, колода вздрагивает, и… Дикий вой. Земля вдали словно вскипает, а на лице махинника довольная донельзя улыбка. Едва князь проковырялся в ушах, как тот подскочил к нему и затараторил:
– В воске пули круглые, малые. От огня тот плавится, и пули сами летят во врага. Пять сотен мы заливаем для этого калибра. Зараз. Почитай, пять сотен стрел только что выстрелили!
– Пять сотен?! – не веря услышанному, переспросил Добрыня, тряся головой, словно пытаясь вытряхнуть невесть как попавшую в уши воду.
– Не веришь – сам посчитай, – обиделся махинник, показывая на такой же точно снаряд, стоящий на столе.
Приготовился вновь заряжать своё орудие, но князь махнул рукой, мол, не надо пока. Направился к столу:
– Это что?
– Внутри такая же смесь, какой и стреляем. Но неудобно оно. Опасно. Не рассчитал фитиль – в стволе взорвётся. Или будет гореть, когда упадёт, и враг потушить может. А так – падает и взрывается. Осколки чугунные по ворогу бьют, ранят.
– А тут?
– Огонь наш негасимый по книгам жрецов. Пояснять, что будет, не надо? – не преминул съехидничать потомок монаха, за что получил тычок в бок, и воинский князь зашагал в сторону, к накрытому столу. Только вместо еды на нём красовались диковинные устройства. Внимательно посмотрел на них: – Как я понимаю, это что-то вроде громовика твоего, только с рук палить?
– Верно, княже. Оно самое. Можешь сам испытать.
Ратибор взял в руки ручное чудовище, прикинул – тяжёлое. Но держать можно. А Малх торопливо пояснял:
– Стреляет от фитиля. Одной пулей, что в снаряде громовика пульном. Так что сразу на всё пули льём. Только, княже, будешь палить, отворачивайся. По первому разу можешь пострадать. Потом, когда освоишься…