- У нас и радио нет, - все-таки не сумел смолчать Смага.
- Рация у нас имеется, - отрезала Лада, - на всякий случай. Только слабенькая и... как всегда, тут бесполезная.
- Та-ак. - Ростик был удручен. - Кажется, ребята, нас задвинули за угол.
- Может, к лучшему? - спросил Катериничев. - Ты же обозначил им район, где бомбиться.
- Надо бы слетать туда, - вздохнул Ростик. - Просто торопился очень, и целый день не хотелось тратить... Но лучше бы все-таки слетал.
- Да, еще они требуют, чтобы во время бомбежки ты там не показывался, чтобы вообще никто из наших там не крутился, - добавила Лада. - Эти бомбы стали слишком опасны, а высоты в три-четыре сотни метров может не хватить, чтобы мы не наглотались этой гадости.
- Что-то слишком уж Бабурин развел... безопасность. Ладно, не хотят не надо. Главное, чтобы все-таки сделали свое. Что еще?
- От Таисии Васильевны тебе привет, - неожиданно грустно сказала Лада. - И от твоей прежней жены тоже, спрашивает, как Ромка, я ее уверила, что парень - молодец и что я из него настоящего пилота сделаю.
- Что еще?
- Лекарства от простуды привезли, - буркнул Изыльметьев. - Я уже попросил ребят Марты их перегрузить на платформу к больным.
- Так-таки от простуды? - не поверил Ростик.
- Ну, они сказали, что оно от переохлаждения и обморожения тоже помогает. Правда, что и как - не уточнили. Только назвали дозу - две таблетки в течение суток взрослым и по половинке - детям.
- Ладно, отдыхайте, завтра в вычисленный район смотаемся, пока его не разбомбили, - решил Ростик.
На следующий день, когда основной караван уже двинулся по маршруту, Рост забрался в кабину легкой лодочки, улыбнулся Ладе, которая по-прежнему была хмурой и непонятной, и приготовился.
Взлетели легко, подняв вихри снежной крупы, закрывшие ближайшие повозки. Ростик даже удивился такому старту, уж слишком нервно и избыточно мощно все получилось. Микрал даже рыкнул что-то непонятное от котла, но Лада его не слушала, ее что-то грызло. Рост не стал в нее вчитываться, захочет скажет, не захочет - так тому и быть. Он и сам-то не слишком уверенно себя чувствовал.
Заснеженная степь под машиной стала привычно разворачиваться дальше, дальше... Конца ей не было, по крайней мере за то время, что Рост не летал, у него опять, уже в который раз, возникло чувство страха перед этим пространством, именно перед пространством, а не перед боноками или холодом. Его сознание отказывалось воспринимать эту беспредельность, глаза не видели ничего дальше пятидесяти километров, хотя воздух был чист и прозрачен, как бывает тут, должно быть, только зимой. Летом-то тут и пылевые тучи ползали, поднимаясь уж точно выше полетного потолка их машины, и дождики, вероятно, крапали чаще, чем в том месте, куда перенесло Боловск, все-таки вон сколько тут речек и болотин.
Лада твердой рукой вырулила на курс вдоль третьей по счету реки, которая темно-серыми штрихами нарисовалась на севере.
- И как ты ее разглядела? - удивился Ростик.
- Привычка, - буркнула Лада. Посмотрела на него, вздохнула. Поработать рычагами не хочешь? А то ведь забыл, наверное, каково нам приходится.
- Ты лети давай, если почувствую, что устаешь, помогу, конечно. Но не раньше.
- Строгий ты, даже с избытком.
Рост хотел промолчать, но, так как им предстояло полдня крутиться над этим снежным пространством и лучше было не отмалчиваться, выдавил:
- Какой есть.
Река понемногу приближалась, Лада вела антиграв, словно танцевала на паркете, словно вчера и не перегоняла нагруженную машину за полторы тысячи километров или лишь немногим меньше, что им же удалось срезать над Водным миром. Хотя бы и с таким помощником, как Изыльметьев.
Ростик порылся в карте, вроде бы все было правильно и хорошо. Они действительно должны были накрыть обозначенный им маленький овал, и довольно скоро, часа через четыре, может, чуть раньше. Рассматривать внизу действительно было нечего, даже караван остался слева и сзади, его могла теперь видеть только Лада, и то, если привстанет с пилотского кресла и приникнет к окошку.
Котел сзади ощутимо грел воздух, Рост расстегнул офицерский бушлат, снял танкистский подшлемник, в котором в последнее время привык ходить, как в шапке. Главное удобство заключалось в том, что Василиса его отлично научилась стирать и, пока высыхал один, выдавала Ростику второй, чистый. Она вообще была чистюлей, каких поискать, вспоминая изрядную грязь, которая обычно царила в городах пурпурных, Рост только удивлялся этой особенности своей денщицы.
- Микрал, ты как там? - вдруг выкрикнула Лада. - После вчерашнего не устал? А то нам, может быть, долго там крутиться придется.
- Не-а, съес'т мног скус, здрв.
- Вот и ладушки. Раз вчера наелся, значит, сегодня в форме. - Она посмотрела на Ростика. - Уверен, что не хочешь погреться?
- Топка греет. - И тогда Ростик решился. - Знаешь, Ладушка, я должен признаться... В общем, пока вас тут не было, у меня с Василисой... - Как продолжить, он не знал. - Наверное, я распущенный и к тому же совсем... один оказался.
Лада молчала долго, даже с каким-то ожесточением.
- Понравилось тебе? - вдруг спросила она.
- Не знаю... Нет, знаю, понравилось. Очень. Она такая искренняя, что я... Очень ей благодарен. - Он выдохнул воздух. Все-таки признаться было лучше, чем скрывать. Вот только - почему? - Теперь она как бы моя женщина, понимаешь?
Дальше летели совершенно молча, как в могиле.
На место прибыли даже раньше запланированного времени, прошли над рекой, от нее и стали плясать, выискивая обозначенный Ростом район. Ничего тут не было, ни малейшего сигнала. Равнина и медленные, заряженные снегом тучки над головой. Даже травы, торчащей из-под снега, не было, да и снега было мало. Почти везде плотный наст перебивали серовато-коричневые разводы голой, закаменевшей земли.
Лада развернулась, снова набрала скорость.
- Чувствуешь что-нибудь?
А Ростик ее почти и не услышал, напрягаясь так, что только зубы не хрустели. Пытался найти хоть что-нибудь, хоть малейшую зацепку, чтобы... Вот зачем он это делал, было непонятно. Пустота, бескрайняя, словно он заглядывал в бесконечный тоннель, и все, больше ничего. Ни малейшего признака, подтверждающего, что имело смысл сюда прилетать. Рассчитывал на большее, но оказалось, он всего лишь вычислил это место по карте, почувствовать ничего не мог.