А Рост уверился, сидя на камешках, по которым за последние несколько дней даже немного соскучился, что все-таки он молодец. Отказался, отбился от гостей, отбоярился от предложений, какими бы интересными они внешне ни казались. Да, он молодец, с этим приходилось только согласится.
И вдруг он очнулся, солнце выключилось, получалось, он так и просидел на берегу весь день. И как это у него вышло? Может, он уже настолько сумасшедший из-за всяких передряг с мозгами, что не контролирует течение времени? Рост поднялся, тело, как после самых свирепых сеансов Баяпошки, ощущалось как чужое, очень хотелось пить или есть... Да, есть тоже хотелось, но меньше.
Он пошагал в темноте к Храму. "Чем же я занимался? - думал он. - Что это было? Чего теперь ожидать от себя, если даже не помнишь, как и почему прошел день?"
Лежа в кровати с открытыми глазами, рассматривая слабый огонек ночной масляной лампы, он опять попробовал подумать, что это было. Винрадка на эту ночь тоже пришла. Она устроилась у мужа на плече и дышала во сне так, что мир начинал казаться едва ли не справедливым. Рост сосредоточился, еще и еще крепче, еще сильнее... Нет, просто он нагоняет напряжение, а никаких полезных идей при этом появиться не может.
И лишь когда он проснулся, то понял - вчера он вызывал Фоп-фалла. И этот "думающий водоросль" настолько серьезно его закрепостил, что у Роста и своих мыслей не осталось за весь вчерашний день. Так, кстати, было с первопоселенцами Одессы, когда Фоп только появился. Ох, и напугал он всех тогда. Вот и теперь, кажется, Ростика тоже напугал. А ведь он знал Фопа, знал, на что тот способен, и было время, когда они почти осмысленно разговаривали... Стоп, вот оно что! Они о чем-то говорили. Хотя оставалось неясным, о чем же именно?
Еще пара дней выдалась довольно горячих, нужно было лущить фасоль, очередную часть урожая, которую приволокли с поля сборщики - Ждо и с полдюжины детей Винторука, которые за время отсутствия Ростика вымахали почти во взрослых бакумуров. Конечно, Рост мог бы отказаться, никто бы его не стал упрекать за безделье - мало ли о чем он думает? Но ему показалось, что нехитрый ручной труд будет сейчас самым полезным для него занятием.
И вдруг среди ночи он услышал вызов. Резкий, даже какой-то грубый, от чего отвык за четыре года мирного и спокойного житья. Он быстро собрался, Винрадка с Ждо тоже его почувствовали. Ждо даже попыталась составить Росту компанию, но более тонкая Винрадка ее не пустила.
Ростик вышел к морю, оно было, как всегда в Полдневье, очень спокойным. Растянулось безбрежным черным бархатом, под которым творились таинственные и незнакомые людям дела. Из-за того, что все в Полдневье располагалось едва ли не по идеальной плоскости, оно нависало над берегом и над человеком на берегу, конечно.
Росту даже не потребовалось сосредотачиваться, он сразу понял, Фоп-фалла уже готов говорить с ним. Только вот странный это был разговор. Совсем не такой, насколько помнил Рост, как получалось у них прежде. Тогда, в давние годы, они действительно почти разговаривали на Ростиковом языке, он о чем-то спрашивал, что-то мог даже уточнять в человеческих терминах... Теперь же на него навалилось знание, в котором он даже не пробовал барахтаться, понимал, что все равно ничего не выйдет. Он просто постигал, и это было трудно.
Оказалось, Фоп-фалла, который терпеть не мог викрамов, иногда охотился за ними и питался, как добычей, все-таки нашел способ с ними пообщаться. Разумеется, какая-то часть его, которая звучала, как оркестр, на разные голоса, хотя немного и в унисон, при этом жаловалась, что Рост задал ему такую невыносимую задачу. Ведь он привык с ними не церемониться... А они сообщили ему, что в том, кто обещал им помощь в войне с океанскими викрамами за то место, которое они считают самым удобным, то есть на юго-восточной оконечности их континента, где имелись очень удобные для жизни их племени шхеры, они ошиблись. Именно он обманул их, а вовсе не всякие другие люди, тот, кто обитает теперь в священном для этого берега месте, - Познающий. То есть он - Ростик Гринев, и никак иначе.
Ведь только это и было условием, при котором они помогли тогда справиться с плавающим городом, прибывшим сюда уничтожать все, до чего летающие лодки с этого острова могли бы дотянуться... Да, все так и было. Он не помог викрамам, не сумел, потому что попал в плен на этом самом острове, который выговаривался по-викрамски совсем не похоже на привычное имя Валламахиси...
Но это ничего не меняло, и его плен не служил оправданием, ведь он все-таки вернулся. Его не съели там, в этом плену, ему удалось удрать, значит, он мог бы помочь и с войной за шхеры... Теперь они и не подумают не только помогать людям, но даже за молоком от ящерокоров не приплывут. Тоже еще, была охота рисковать встречей со смертельно опасным Фоп-фалла, чтобы торговать с тем, кто нарушает обещания...
Рост понял, что зверски устал от этих контактов с "плавающим" Фопом, только когда его почему-то под руку подхватила Винрадка. Ей помогал кто-то из аглоров, кажется, это была Зули. Она вообще проявляла о Ростике несвойственную невидимкам заботу, видимо, в память о том, что он ее спас, столкнув с Валламахиси, когда она вполне могла погибнуть.
Она даже немного посидела в их спальне, пока Ростика укладывали в кровать, словно маленького. Или раненого. Он слегка разозлился на нее, но спорить с аглором - это хуже, чем спорить с дваром. Или даже с целым племенем дваров. У него была в этом возможность убедиться.
Когда включилось солнце, Винрадка сидела рядышком на стуле и вязала что-то для детей на зиму. Благо шерсти у них теперь было навалом, местные козы давали такую нить, в которой не замерзли бы даже викрамы. Ха, подумал Ростик, ну и юмор у меня стал, под стать боловским начальникам, по крайней мере в этом я с ними совпадаю.
- Ты спал целые сутки, чуть больше, - отозвалась Винрадка на приветствие.
Рост сразу затосковал, опять выпадения сознания, опять пропадающие дни, и на что он после этого годится? Его уныние по поводу своей слабости не скрасил даже отлично приготовленный бульон с какими-то специями, которые осенью на целый год впрок набирала Ждо. Даже жареная картошка - страшный деликатес в Полдневье - не в радость пошла. Все-таки он спросил: