Наконец, многие владельцы празу не желали жить в колонии и, оставив на своих землях управляющих, отправлялись в Лиссабон или Порту. Из всех обязательств чаще и больше всего нарушались обязательства, вытекавшие из юридических отношений между празейру и королем, которые обычно были чисто символическими или вовсе не существовали. Большинство празейруш отказывались выполнять свою часть контракта и действовали независимо от правительства. По словам историка А. Исаакмэна, специально изучавшего этот вопрос, «эта противозаконная деятельность включала в себя действия, начиная от общего отказа платить налог (форо) до вооруженного сопротивления, когда празейру чувствовал, что государство посягает на его автономию» [320, с. XII][52].
В долине Замбези, вероятно, не было ни одного владельца празу, который бы выполнял условия пожалования. Корона смотрела на эти нарушения сквозь пальцы и даже щедро раздавала владельцам празу дворянские звания. Так зарождался дворянско-помещичий класс в Мозамбике. Что касается Анголы, то там система празу не получила сколько-нибудь существенного распространения. (Основой экономической жизни Анголы вплоть до XIX в. оставалась работорговля, и поэтому земля, как таковая, до этого времени мало интересовала европейских поселенцев.)
Описывая власть празейруш, Баррету сообщает, что «они подобны германским князьям и могут выносить приговоры по всем делам, предавать смерти, объявлять войну, облагать налогами и при этом, возможно, творят великие варварства, но они не пользовались бы должным уважением своих вассалов, если бы не наслаждались той же властью, что и вожди, которым они наследовали» [137, т. III, с. 440].
Женясь на африканках, изучая местные языки и обычаи и создавая из числа португальцев и африканцев большие частные армии, празейруш постепенно расширяли границы пожалованного им поместья, захватывая все новые и новые земли. На службе у празейруш иногда были тысячи африканцев, с которыми они обращались с исключительной жестокостью. Мануэл Баррету, свидетельствовавший о жестокости, насилиях и беззакониях, творимых празейруш, отмечал, что последние вселяли в людей ужас и страх. В качестве примера он упоминает о Мануэле Паише де Пинью, «образ жизни которого, а также и его домочадцев был образом жизни князя». Он поддерживал свой престиж и авторитет, «будучи очень щедрым, вознаграждая, и суровым, даже жестоким, наказывая» [там же].
На празу не возникло плантационного хозяйства подобного тому, какое было характерным для Бразилии. Причина этого состояла в отсутствии рынка для сельскохозяйственной продукции. Предметами экспорта считались только золото, слоновая кость и рабы, но их приобретение не требовало развития техники и совершенствования организации хозяйства. Единственное, что интересовало празейру, — это налоги и подати, взимаемые в его пользу в виде золота, слоновой кости и рабов. Все это обусловило консервативный и застойный характер феодальной системы празу и неспособность держателей празу осуществить глубокие изменения в традиционных экономических п социальных отношениях.
На своих землях празейру был абсолютным хозяином. Он произвольно устанавливал налоги и подати, которые должны были платить мелкие вожди, жившие на его территориях. Из этих средств празейру платил время от времени одну десятую часть в португальскую королевскую казну.
Африканцы должны были платить особые подати и в таких случаях, как, например, переход празу к новому собственнику. При отсутствии ценных товаров (особенно высоко ценилась слоновая кость) празейру принимал в виде подушной подати (муосоку) рабов.
В середине XVII в. почти все земли от Келимане до Чикоа и от Чикоа до Софалы были разделены на празу, имевшие размеры от 3–4 до 80–90 кв. миль [281, с. 82].
М. Баррету свидетельствует, что почти вся территория в треугольнике, образуемом р. Замбези, морским побережьем и прямой линией, проходящей от Чикоа до Софалы, была в руках португальцев, хотя многие из жителей, принадлежавших к племени батонга, были в «состоянии мятежа» [137, т. III. с. 439]. Он говорит, что вся эта территория разделена на празу, причем некоторые из них столь же велики, как большие королевства, особенно те, которыми владели Антониу Лобу да Силва, Мануэл Фоз де Абреу, Мануэл Паиш де Пинью и др. Последний имел среди своих подданных все племя монгаси [там же].
Многие празейруш накопили огромные богатства и жили в вызывающей роскоши. На некоторых празу были построены большие здания с очень просторными комнатами, высокими потолками и толстыми стенами. Эти дома вызывали восхищение у посещавших их путешественников XVII в. Большие прохладные комнаты были обставлены с восточной роскошью, причем празейруш старались превзойти в богатстве друг друга. Столы изобиловали всякими яствами, были уставлены всевозможными овощами и фруктами, выращиваемыми в их садах, мясом домашних и диких животных, самыми дорогими винами из Европы и всевозможными заморскими деликатесами. Их обслуживали многочисленные рабы. Они никогда не передвигались иначе как в паланкинах, которые несли рабы, и жили в роскошной праздности [403. т. II, с. 429; 281, с. 84].
52
На основе анализа юридических и практических аспектов проблемы А. Исаакмэн определяет празу как «динамичную систему со следующими характеристиками: 1) сюзерен — европеец, индиец или метис, обладающий определенным числом привилегий или прерогатив, которые прежде принадлежали вождю или "мамбо"; 2) свободное африканское население (колоны), живущее на своих исторических землях и в своей традиционной манере; 3) рабское население… 4) теоретически фиксированные границы… 5) контрактные отношения между празейру и короной» [320, с. XII]. Это определение нам представляется недостаточным и неточным, так как в нем упущено главное — феодальный характер этой формы землевладения и землепользования.