Сохранились некоторые торговые счета фактории Софалы, которые дают представление о масштабах этой торговли. За 20 месяцев в 1508–1509 гг. в факторию поступило около 1900 унций золота и 10 тыс. фунтов слоновой кости, купленных или, возможно, отобранных силой у коренных жителей хинтерланда или у арабских купцов. За тот же период она получила из-за моря (главным образом из Индии) и реализовала в обмен на золото и серебро более 10 тыс. ярдов тканей и различной одежды и более 8,6 тыс. фунтов бус. Большая их часть была использована для покупки золота и слоновой кости в хинтерланде, а также (меньшее количество) для покупки продовольствия для гарнизона [404, с. 39].
Таким образом, португальская торговля в этот период была «треугольной»: в Индии закупались ткани и безделушки, которые везли в Африку; там их обменивали на золото и слоновую кость, которые, в свою очередь, частично вывозили в метрополию, частично — в Индию, где обменивали на пряности, которые тоже попадали в метрополию и другие страны Европы. Таким образом, ничего не давая сама, Португалия получала все при помощи неэквивалентного торгового обмена между Африкой и Азией.
Португальская монополия на торговлю с Азией просуществовала 90 лет — до конца 1580-х годов. Поглощение Португалии Испанией (в результате этого Португалия оказалась втянутой в сложные международные конфликты и приобрела новых сильных врагов), гибель испано-португальского флота («Непобедимой армады») в 1588 г., а также активизация колониальных соперников подорвали могущество Португалии на Востоке и привели в конечном счете к потере ею к середине XVII в. большинства азиатских владений. Центр тяжести колониальной империи переместился в Бразилию и Анголу. Именно на этих территориях фокусируется теперь внимание Лиссабона, который ищет новые источники извлечения колониальных прибылей.
Начался следующий этап португальской колониальной политики, связанный с сахарным бумом в Бразилии и невиданным расцветом работорговли. Развитие плантационного хозяйства в Бразилии вызвало резкое увеличение спроса на рабов. Главным источником, снабжавшим рабской рабочей силой бразильскую плантационную экономику, стала Ангола. Еще больше вырос спрос на рабов, когда в начале XVIII в. сахарный бум в Бразилии сменился золотым. Начался один из самых драматических актов трагедии первоначального накопления, означавший для Бразилии хищническое разграбление ее природных богатств, истребление и порабощение ее коренного населения, а для Африки — расхищение человеческих ресурсов, погребение заживо в рудниках миллионов наиболее здоровых и жизнеспособных людей, насильственно вывезенных из Африки в Америку.
Работорговля стала основой экономики Анголы, той главной осью, вокруг которой вращалась вся экономическая жизнь в колонии (подробнее о работорговле см. следующий раздел). Торговая статистика того времени показывает, что львиную долю доходов португальцев в Анголе составляла торговля «живым товаром». В конце XVIII в. 88,1 % всех доходов, получаемых в колонии, шло от экспорта рабов ло сравнению с 4,09 % — от церковной десятины, 4,8 % — от слоновой кости и 0,9 % — от соли. «Ангола еще полностью зависела в своем существовании от работорговли, — пишет известный специалист по истории Анголы Ж. Вансина. — Нужда в рабах постоянно заставляла торговцев добиваться все новых военных экспедиций, и колония регулярно организовывала рейды против своих африканских соседей. Контрабанда рабами, слоновой костью и даже воском процветала и шла беспрепятственно. Поскольку слоновая кость была еще королевской монополией, особенно развилась контрабандная торговля слоновой костью. Причина незаинтересованности в развитии других ресурсов была сформулирована губернатором Мигелем Антониу да Меллу, который заметил, что редко бывало, чтобы кто-нибудь потерял деньги на работорговле» [408, с. 185].