В 1772 г. крупное восстание охватило ряд районов Бенгелы. Когда капитан крепости Нову-Редонду Ф. Нуниш предпринял вылазку против повстанцев, он был внезапно атакован, взят в плен и позднее убит. Известие об этом молниеносно облетело хинтерланд, вдохновило и умножило повстанческие силы. Как это не раз бывало в прошлом, на базе борьбы против общего врага возникла единая антипортугальская коалиция нескольких племен. Фактически здесь имело место всеобщее антипортугальское восстание в Бенгеле, во главе которого встал вождь байлундо. Повстанцы осадили крепости Каконда, Бенгела и ряд крепостей на Кванзе. Восстанием был охвачен огромный район к югу от Кванзы [394, с. 233]. Генерал-губернатор Анголы Ленкастри спешно организовал две карательные экспедиции: первая под командованием Араужо-и-Соуза отплыла из Луанды в Бенгелу, вторая во главе с Ж. да Коштой двинулась через Массангано и Мбака в район восстания. Оттуда она отступила к Кванзе и наконец соединилась с первой экспедицией.
Объединившиеся португальские силы предприняли совместный штурм укреплений, сооруженных повстанческим войском. Африканцы в течение целого дня мужественно отбивали атаки португальцев, а ночью незаметно ушли из крепости. Лишь после многочисленных и ожесточенных сражений португальцам удалось нанести повстанцам поражение и взять в плен вождя байлундо, который был замучен в застенках тюрьмы Пенедо в Луанде. Но и после этого восстание еще некоторое время продолжалось во главе с Капингана (братом замученного вождя байлундо) [там же, с. 234].
Крупное антипортугальское восстание в Анголе, по-видимому, имело место в 1791 г. О значительных масштабах этого восстания свидетельствует тот факт, что сведения о нем не только проникли в Лиссабон, но и широко обсуждались в тамошних дипломатических кругах, о чем сообщал в своем донесении русский поверенный в делах в Лиссабоне П. Форсман. По его сведениям, восстание в Анголе удалось подавить, лишь перебросив значительные подкрепления португальских войск из Рио-де-Жанейро [20, д. 116, л. 17–18].
Вплоть до конца XIX в. португальские колонизаторы из-за сопротивления местных племен не могли овладеть внутренними районами Мозамбика, и их контроль ограничивался в основном узкой прибрежной полосой. Этот факт служит лучшим опровержением тех аргументов, к которым в период фашистской диктатуры постоянно прибегала реакционная португальская историография для обоснования «прав» Португалии на заморские территории.
Отсутствие эффективного португальского контроля над внутренними районами Мозамбика вплоть до конца XIX в. подтверждается высказываниями официальных лиц того времени. Так, верховный королевский комиссар Мозамбика Моусинью Албукерки, оценивая ситуацию, сложившуюся к 1890 г., писал: «Мы контролировали столицу провинции, находившуюся на острове Мозамбик. Мы контролировали также весь район Иньямбане. Мы оккупировали Лоренсу-Маркиш и осуществляли скорее номинальную, чем эффективную власть на окружающих территориях, управляемых вождями, которые были вассалами короны. Мы имели форты в различных пунктах провинции — Софале, Тете, Сене, Келимане, Ибо, Тунгуэ и нескольких других. Это был тот предел, которым были ограничены наши королевские владения в Португальской Восточной Африке. В остальных наших владениях в этой части Африки мы не имели никакой власти» [281, с. 230].
Весьма яркое свидетельство о значении сопротивления африканских народов как главного фактора, препятствовавшего португальской экспансии в глубь континента, мы находим в высказывании другого колониального чиновника, относящемся примерно к тому же времени: «Негр здесь абсолютный хозяин… Если мы не можем покорить негра вдоль побережья, то как же мы можем покорить его во внутренних районах?.. Говорят, что негром управляет инстинктивное уважение к белому человеку, особенно к португальцу. Но хотя это, возможно, прекрасная фраза для спича, это избитая и абсурдная ложь» [там же].
Заключение
Изучение истории португальского колониализма приводит к выводу, что столь сложное и противоречивое историческое явление, как необычайная живучесть просуществовавшего полтысячи лет португальского колониализма, не может быть однозначно объяснено каким-либо одним обусловившим его фактором. Оно многопланово как по своему происхождению, по комплексности вызвавших его причин, так и по характеру факторов, действовавших, так сказать, трансэпохально, т. е. на протяжении всего периода существования португальского колониализма.