Подкрепление прибыло как нельзя более кстати. Миссионер Б. Аффонсу писал, что в это время «губернатор и все португальцы оказались в затруднительном положении, так как все фидалгу восстали против нас… Этот флот пришел с опозданием из-за того, что был задержан на Сан-Томе и прибыл в страну в самое опасное время» [50, т. III, док. 79, с. 311].
Нгола, собрав новое войско, двинулся против португальцев, но и на этот раз был разбит (25 августа 1585 г.[11]). В том же году капитан Ж. К. Велез со своим отрядом напал на одного из могущественных вассалов короля Ндонго в области Мусеке, по имени Ангола Калунга. Войско этого соба было разбито, а сам он бежал. В руки португальцев попала богатая добыча в виде скота и многочисленных рабов. Однако Ангола Калунга не примирился с поражением. Поняв, по-видимому, что сила португальцев заключается в их огнестрельном оружии, что практически делает почти невозможной победу над ними в открытом бою, он решил прибегнуть к военной хитрости. Собрав остатки своих войск, он подошел с ним к лагерю португальцев в то время, когда те обедали. Африканцы были без луков и стрел, а Ангола Калунга хлопал в ладоши в знак мира. Велез, уверенный, что они пришли для мирных переговоров и для того, чтобы заявить о своем вассалитете, приказал пропустить их в лагерь. Ничего не подозревавшие солдаты продолжали трапезу, когда неожиданно африканцы, вытащив спрятанные ножи, напали на них и, по словам миссионера Диогу да Кошта, «схватили за руки и обезглавили всех до одного» [50, т. III, док. 87, с. 332]. По свидетельству авторов «Истории резиденции…», все солдаты были убиты «в сидячем положении», причем вместе с португальцами «погибли соба Камбамбе и его люди и многие другие, сражавшиеся на нашей стороне». Причинами этой катастрофы, по мнению этих авторов, были «пренебрежение к врагу, излишняя доверчивость и то, что наши были новичками в этой стране»[12] [50, т. IV, док. 132, с. 574].
По мере того как шло завоевание Анголы, росла экономическая активность португальцев и происходило заселение вновь завоеванных районов иммигрантами из Португалии. Португальские фактории, занимавшиеся главным образом торговлей рабами, основывались вдоль побережья, преимущественно в тех местах, где находились гарнизоны португальских солдат или жили народы, уже «замиренные» португальцами и доказавшие свою лояльность по отношению к ним. Паулу Диаш де Новаиш проявлял огромную заботу о налаживании торговли рабами, слоновой костью, скотом и т. п. Его письма королю Португалии буквально пестрят упоминаниями о количестве рабов и слоновой кости, вывезенных из Анголы.
Но предметом особо пристального внимания и постоянных забот предприимчивого завоевателя были мифические серебряные рудники. Вероятно, для того чтобы заставить короля раскошелиться и выделить для его экспедиции средства, а также солдат и оружие, Паулу Диаш почти в каждом письме в Лиссабон не забывал упомянуть о рудниках, всячески расписывал их богатство и значение. В то же время он проявлял особое усердие в возложенной на него миссии исследования рудников. Б. Аффонсу сообщал, что Паулу Диаш «везет с собой рудокопа, чтобы взять пробу руд и сделать плавку для отправки в Португалию» [50, т. III, док, 82, с. 318]. В источниках есть упоминание о том, что Паулу Диаш отправил некоего Роиза Кардозу с образцами серебра к королю Филиппу II [там же, док. 85, с. 326]. Очень возможно, что Паулу Диаш сознательно распускал слухи о ценности и обширности рудников Камбамбе, хотя и догадывался, что серебра там почти не было. Может быть, именно под воздействием этих слухов, миссионер Диогу да Кошта в своем письме в июле 1585 г. высказал мнение, что «запасов серебра хватит на триста лет» [там же, док. 81, с. 317], а другой миссионер в 1587 г. писал, что, судя по заключению рудокопов, серебряные рудники Камбамбе «превосходят богатейшие рудники Перу» [там же, док. 93, с. 354]. Распускаемыми им самим слухами о несуществующих богатствах гор Камбамбе Паулу Диаш умело пользовался для получения денег, оружия, пороха и солдат[13].
Услышав о том, что Бенгела славится своим скотом и слоновой костью и что она в этом отношении даже богаче Ндонго, Паулу Диаш де Новаиш немедленно направил туда отряд из 70 солдат во главе со своим племянником Антониу Лопишем Пейшоту, поручив ему построить форт на берегу моря на холме Бенгела.
Пейшоту, который, по словам Силва Корреа, был «равным образом заинтересован и в своей славе и в своем деле», выполнил это поручение, вторгшись в Бенгелу и построив там крепость [134, т. 1, с. 204]. Однако вскоре, когда Пейшоту с отрядом в 50 человек попытался выйти из крепости, он был атакован африканцами. Пейшоту и его солдаты сражались отчаянно, но африканцы решили не снимать осады крепости и не отступать, не истребив всех до единого непрошеных завоевателей. Вот как описывает эту битву Силва Корреа: «Много часов подряд продолжалась эта кровавая осада, и негры никак не могли довести до конца свое жестокое намерение. Наконец, когда силы португальцев истощились и их стойкое упорство уступило усталости, они стали жертвами их жестокости. Крепость была взята штурмом атакующими неграми, которые утолили свою накопившуюся ненависть кровью несчастного гарнизона… Но провидению угодно было спасти от этой ужасной смерти двух из осажденных… они выскользнули под покровом ночи берегом моря и вопреки всем подстерегавшим их опасностям сумели предстать перед Новаишем, который едва ли ждал столь печального визита. Когда ему сообщили о гибели племянника, слезы потекли по его лицу. Он оплакивал гибель товарищей, старых наперсников его славы» [там же, с. 206].
11
В письме миссионера Балтазара Баррейры битва датируется 27 августа [50, т. III, док. 84, с. 323]. «Наши разгромили и обратили в бегство тех, кто был цветом Анголы», — пишет он.
12
Об этом инциденте подробно сообщал также Балтазар Баррейра (14.V.1586) [50, т. III, док. 86, с. 329–330].