С начала XVI в. португальцы, привлеченные слухами о баснословных богатствах Мономотапы, начали медленное, но упорное продвижение в глубь страны.
Прежде всего они вошли в контакт с вождями кланов и племен, проживавших в непосредственном соседстве с ними. Особенно много усилий португальцы приложили для того, чтобы привлечь на свою сторону враждовавшего с Мономотапой вождя Иньямунду, владения которого находились рядом с Софалой. Вначале Иньямунда, нуждавшийся в поддержке для борьбы против Мономотапы, охотно сотрудничал с португальцами.
Капитан Софалы Кристован де Тавора сообщал королю в 1518 г.: «Я укротил одного кафра — крупного сеньора по имени Иньямунда, который раньше был очень враждебен к Софале, а теперь стал человеком, приносящим Вашему Величеству наибольшую прибыль в фактории. Он присылает в крепость множество быков и коров и снабжает ее провизией лучше, чем кто-либо из королей мавров» [82, т. VI, док. 1, с. 4].
Однако жадность, коварство и хищническая политика колонизаторов вскоре оттолкнули от них Иньямунду, и из союзника он превратился в грозного врага. Он заблокировал торговые пути между Софалой и хинтерландом, прекратив доступ в крепость золота.
Один из местных чиновников сообщал королю в июле 1518 г.: «Он (Иньямунда.—Л. X.) был хорошим соседом и пропускал в факторию очень много золота, а теперь… когда он знает действительные возможности капитана Софалы, при мысли о нем он разражается смехом и блокирует все пути… Он задерживает послов и даже убивает их. Так он поступил с Франсиску де Пайвой, а теперь — с послом, которого направил Д. Лопу» [82, т V док 73 с. 568].
Конфликт с Иньямундой, по-видимому, был очень затяжным, так как в письме Л. де Алмейды королю, написанном в августе 1527 г., мы читаем: «После моего прибытия в Софалу я нашел страну малонаселенной, а пути захваченными Иньямундой, так что никто не мог ни выйти из крепости, ни войти в нее. Я получил от Иньямунды послание о том, что пути будут открыты только для мавров Софалы… Даже сейчас кафры не приходят сюда торговать, как они делали это в прошлом». В своем письме этот информатор приходит к следующему выводу: «Пока Иньямунда жив, Ваше Величество не сможет получать прибыль от Софалы» [82, т. VI, док. 23, с. 276–277],
К сожалению, опубликованные источники не дают возможности в полной мере восстановить историю борьбы португальцев за выход к золотоносным землям Мономотапы. Можно лишь утверждать, что на протяжении всей первой половины XVI в. португальские администраторы, солдаты, миссионеры и торговцы активно вмешивались в политическую и экономическую жизнь этого района, стремясь всеми средствами подавить арабскую торговлю и добиться португальской торговой монополии, а также всячески поддерживая сепаратистские движения, которые привели к уменьшению и ослаблению империи Мономотапа. К середине века им удалось уже добиться существенных результатов в ходе своего наступления на хинтерланд. Они построили на правом берегу Замбези форты Сена (1530 г.) и Тете (1537 г.) и не только вошли в непосредственный контакт с Мономотапой, но и постепенно включили ее в сферу своего политического, идеологического и экономического влияния. Огромную роль в этом деле сыграли миссионеры-иезуиты. Португальские колонизаторы всегда придавали духовному закабалению африканских народов не меньшее значение, чем их политическому и военному подчинению.
Начиная с 1506 г. в Софале и Мозамбике появились первые священники и представители религиозных орденов, приехавшие из Португалии. На протяжении всего XVI в. португальская колонизация прибрежных и глубинных районов Восточной Африки шла как бы «двумя эшелонами». Вслед за солдатами и купцами, медленно продвигавшимися вверх по Замбези, шел «второй эшелон» — духовные пастыри.
Однако португальская колониальная экспансия вызвала активное противодействие, с одной стороны, местных народностей и племен — каранга, розви, маника, батонга и др., а с другой — арабских купцов, не желавших лишаться огромных доходов от прибыльной торговли с Мономотапой. Португальско-арабская борьба за Юго-Восточную Африку принимала подчас очень острые формы. Она выливалась в вооруженные столкновения, интриги, заговоры, грабежи и убийства.
Португальские колонизаторы видели большую опасность не только в экономической роли арабов, но и в духовном и политическом влиянии ислама, который представлял собой серьезную идеологическую и политическую силу противодействия португальской колонизации. Арабизированные и исламизированные слои населения было очень трудно, а чаще — невозможно интегрировать в созданную европейцами колониальную общественную структуру.