Получив радостное известие, Баррету с 500 оставшимися в живых мушкетерами и 23 лошадьми двинулся «а юг. Ему предстояло пройти через княжество Китеве, владыка которого был в полувассальной зависимости от Мономотапы. По свидетельству Сантуша, Баррету пришлось вести «великие и жестокие войны с Китеве, королем земель между Софалой и Маникой, ибо тот постоянно старался помешать ему пройти к упомянутым рудникам, расположенным в королевстве одного из его соседей по имени Чиканга, а губернатор не мог достигнуть рудников, не пройдя через все королевство Китеве… Причиной его отказа было отчасти нежелание, чтобы португальцы имели дела и торговлю с его врагом Чиканга и доставляли в его страну много тканей и бус для обмена их на золото из его рудников, благодаря чему тот мог стать богатым и могущественным… а отчасти нежелание, чтобы португальцы получили сведения о его стране, пересекая все его королевство» [131, с. 217].
Правитель Китеве оказал упорное сопротивление португальской армии. По свидетельству Сантуша, он дал им «много сражений, дерясь против португальцев очень храбро и доставляя Баррету много трудностей» [там же].
Вооруженные лишь дротиками и стрелами, африканцы сознавали превосходство огнестрельного оружия европейцев. Не будучи в состоянии противостоять этому оружию в открытом бою, они прибегли к тактике пассивного сопротивления. Они стали прятать на пути следования португальцев все съестные припасы и уходить из своих деревень в леса. «Так, страдая от голода и постоянной войны, с оружием на плечах, португальцы добрались до города… где жил Китеве, который, услышав об их прибытии, бежал к бывшим поблизости высоким горам со своими женами и большинством людей этого города, взяв их как свою охрану, так что, когда Франсиску Баррету достиг города, он встретил лишь слабое сопротивление и, предав город огню, сжег его большую часть» [там же, с. 218].
Совершив этот традиционный мрачный церемониал португальских колонизаторов, Баррету с оставшимся войском устремился к главной цели своего предприятия — к району Маника, где были расположены заветные золотые рудники. Правитель княжества Чиканга встретил его очень радушно. По свидетельству Сантуша, он послал Баррету множество коров и других даров и поручил сказать ему, что «он в восторге видеть его в своем королевстве» [там же].
Баррету поблагодарил за гостеприимную встречу и послал правителю множество тканей и бус. Воспользовавшись гостеприимством и излишней доверчивостью этого вождя, Баррету сумел навязать ему соглашение, по которому португальцы впредь получали право беспрепятственного въезда в Манику и могли свободно обменивать свои товары на золото [там же]. Заключив столь выгодный договор, колонизаторы были уверены, что сумеют быстро прибрать к рукам золотые рудники, но их ждало разочарование, которое современник этих событий Сантуш описал следующим образом: «Когда португальцы оказались в стране золота, они думали, что тотчас же смогут наполнить им мешки и унести столько, сколько найдут, но когда они провели несколько дней около рудников и увидели, с какими трудностями, трудом и риском для жизни кафры извлекают его из недр земли и скал, их надежды были развеяны» [там же]. После этого Баррету решил вернуться в Софалу, пройдя тем же путем, каким пришел в Манику, и готовился к новым сражениям с владыкой Китеве. Однако на этот раз правитель Китеве не рискнул оказать сопротивление европейцам, а счел за лучшее послать Баррету предложение о мире, «которое тот принял с большой радостью, желая обеспечить этот путь для торговцев из Софалы». Согласно договору капитан Софалы должен был впредь давать Китеве ежегодно 200 кусков ткани, а взамен тот разрешил португальцам свободный проход через свои земли в «королевство» Чиканга [там же, с. 219].