Рискуя потерять все свое войско, де Соуза вынужден был согласиться на возвращение в Сену. Однако когда он снял осаду и пытался ночью бесшумно перейти на другую сторону реки, мазимба атаковали португальцев, убили многих из них и захватили обоз и артиллерию. После этого поражения де Соуза с остатками разбитой армии вернулся в Сену, а оттуда в Мозамбик.
Положение мазимба после этого значительно улучшилось, а их могущество окрепло. Одержав ряд военных побед над португальцами, мазимба почувствовали себя настолько уверенно, что решили совершить поход на северо-восток к богатым городам побережья.
Как свидетельствует Сантуш, «они вышли из своей страны и начали обрушивать свою ярость на соседей, и они пересекли все королевства Кафрии, двигаясь все время на восток». Далее Сантуш, который не избежал присущих португальцам того времени предубеждения и ненависти к мазимба, явно утрируя факты, пишет: «Они двигались через эти земли, разрушая и грабя все, что находили, и пожирая всякое живое существо… не щадя никого, за исключением кафров, которые приходили к ним и желали сопровождать в этой экспедиции и которых они принимали в свою армию».
Далее Сантуш пишет, что «они собрали более 15 тысяч воинов, с которыми они оставили опустошенными все земли, которые пересекли, так что они, видимо, были жестоким бичом и карой, которую Бог решил послать на Кафрию» [131, с. 300].
Попытки представить мазимба в виде кровожадных каннибалов скорее всего были связаны с необходимостью найти какое-то оправдание позорным поражениям, которые терпела от этого племени португальская армия, пользовавшаяся репутацией одной из лучших армий того времени.
Нельзя не заметить одну характерную особенность португальских хроник и сочинений XVI–XVII вв.: как только португальцы терпят военное поражение от какого-либо африканского племени или народа, так это племя или народ оказывается под пером португальских хронистов «племенем варваров-людоедов», с которыми невозможно сражаться, так как они едят человеческое мясо. Обвинение в людоедстве происходило, по-видимому, не столько из реальных фактов, сколько из желания спасти репутацию португальского оружия и португальской короны и попытаться найти причину поражений не в военно-тактических ошибках и просчетах португальских военачальников и мужестве и стойкости африканцев, а в физическом отвращении португальцев к антропофагам.
Некоторые источники дают повод думать, что наблюдавшееся среди ряда африканских племен людоедство было не более чем актом мести, долженствовавшим символизировать ненависть и презрение к врагу. Прав был французский просветитель XVIII в. Рейналь, который писал: «Кажется, что одно мщение приправляет пищу, противную человечеству».
Достигнув о-ва Кильва, мазимба подвергли его длительной осаде, разбив лагерь на материке и лишив остров подвоза продовольствия. После нескольких месяцев блокады один араб — предатель, желавший получить часть добычи, провел мазимба на остров по известному ему броду. Мазимба ворвались в город и начали убивать спавших и не подозревавших об измене жителей.
По данным, приводимым Сантушем, всего было убито более трех тысяч мужчин и женщин. «Они ограбили весь город Кильва, в котором нашли огромную добычу и богатства» [там же, с. 301]. В связи с этим Сантуш рассказывает любопытный эпизод, который показывает, что мазимба были присущи почти рыцарские понятия о чести и римское благородство и ненависть к предателям. Когда город был разграблен, вождь мазимба послал за тем арабом, который показал секретный брод. Когда к нему подвели предателя и всех его родственников, «он повернулся к этому мавру и сказал: "Я не хочу, чтобы продолжало жить такое ничтожное существо, как ты, ибо ты столь жесток, что ради собственной корысти предал свою страну и своих соотечественников в руки врагов". И, повернувшись к кафрам, он сказал: "Возьмите этого ничтожного человека и всю его семью, свяжите им руки и ноги и бросьте в море на съедение рыбам, ибо не годится, чтобы кто-нибудь, принадлежащий к столь жалкой расе, остался живым". Приказ был приведен в исполнение, и этот приговор был, конечно, приговором не варвара, каким был этот человек, а мудрого человека, и он показывает, на каком основании Александр Великий сказал, что, хотя он пользовался предательством тех, кто сдавал ему города, он ненавидел предателей» [там же, с. 301–302].
Разрушив и разграбив Кильву, мазимба продолжили свой поход на север и, двигаясь вдоль побережья, захватили и подвергли разграблению Момбасу, после чего направились к Малинди. Султан Малинди был крайне встревожен известиями о приближении непобедимой армии мазимба, только что разрушившей Кильву и Момбасу. Он возлагал все свои надежды на португальский гарнизон из 30 солдат во главе с опытным капитаном Мендишем де Васконселушем. Сантуш так описывает последовавшие за этим события: «Зимба подошли к Малинди с великой наглостью и хвастовством, как люди, которые никогда не боятся никакой нации, и атаковали город с огромной стремительностью. Хотя наши солдаты убили многих из них из ружей, некоторые сумели вскарабкаться в разных местах на стену, которая была низкой, и уже почти овладели валом. Жестокая битва разгоралась со всех сторон. В это время более трех тысяч кафров, называемых моссегуэжо, друзей короля Мелинди, пришли к нему на помощь… Они атаковали зимба с тыла с такой храбростью и силой, что в короткое время помогли разбить и обратить их в бегство» [там же, с. 303]. Почти все мазимба были убиты. Только вождь и около 100 человек спаслись и, держась одной группой, вернулись в свою страну тем же путем, каким и пришли. Так были разбиты в Малинди с помощью племени моссегуэжо грозные враги португальцев — мазимба, долгое время наводившие трепет на колонизаторов. Так закончился беспримерный в XVI–XVII вв. в Африке поход племени мазимба от Сены до Малинди, во время которого они победоносно прошли 300 лиг (1500 км), разбивая и уничтожая встречавшихся на пути бесчисленных противников.