Многочисленные сведения об этом восстании, принявшем в 1607 г. исключительно широкие масштабы и охватившем всю страну, сообщает Бокарро. Эти сведения подтверждаются данными Б. де Резенди (около 1630 г.), который считает возмущение аборигенов следствием португальской политики аннексий, подавления и грубого вмешательства в дела местных жителей [см. 178, с. 17].
Матузианье, провозгласивший себя правителем каранга, совершал рейды на территорию вождей, лояльных по отношению к мономотапе, и блокировал торговые пути, лишив португальцев возможности получать золото и рабов из внутренних районов Мономотапы[29] [137, т. III, с. 365]. Поэтому на помощь мономотапе пришел богатый португальский купец из Тете Диогу Симоэнс Мадейра, который явился в Зимбабве и предложил свои услуги в борьбе против «мятежников». Инструкции, составленные в марте 1608 г., указывали на интерес короля Испании и Португалии к событиям в Юго-Восточной Африке, поскольку он «знает о значении и богатствах золотых и серебряных рудников королевства Мономотапа… Завоевание и исследование не могли быть предприняты раньше, — говорится в этом документе, — так как эта страна не была достаточно известна и из-за арабов, которые сильно мешали португальской торговле. Этих трудностей не ощущается в настоящее время, так как арабы все исчезли из этих мест, а португальцы проникли в глубинные районы, где их хорошо принимают туземцы и ведут с ними постоянную торговлю. Король Мономотапы в настоящее время очень слаб и ведет войну с соседними вождями и вассалами и очень желает союза и благосклонности португальцев, предлагая взамен серебряные рудники своей страны» [137, т. IV, с. 64].
Диогу Симоэнс Мадейра сформировал небольшое войско из европейцев, вооруженных аркебузами, и, одержав ряд побед над Матузианье, вернул мономотапе почти все потерянные территории. За оказанную услугу пришлось дорого заплатить. Португальцы, как всегда, воспользовались случаем, чтобы извлечь для себя максимальную выгоду из ситуации, и еще более укрепили и расширили свои политические и экономические позиции в стране.
Видимо, под их прямым нажимом мономотапа в благодарность за оказанную ценную услугу пожаловал Мадейре район Иньябанзо на правах личной собственности. Кроме того, португальцы поспешили составить документ, согласно которому мономотапа уступал королю Испании и Португалии все рудники золота, меди, железа и олова в своей стране. Все серебряные рудники были пожалованы Диогу Мадейре, который в том же документе передал их королю. Под этим документом 1 августа 1607 г. мономотапа собственноручно поставил три креста. С португальской стороны документ подписали Диогу Мадейра и португалец-нотариус [137, т. III, с. 367–370].
Это кабальное соглашение, фактически отдававшее в руки испано-португальской короны все минеральные богатства Мономотапы, было насильственно навязано африканскому правителю энергичным негоциантом и конкистадором Диогу Мадейрой. Бокарро свидетельствует, что Мадейра дал понять мономотапе, что он должен включить в договор и золотые рудники и все другие залежи минералов и что их следует подарить не ему, а королю Португалии [там же, с. 366–367]. По-видимому, для того чтобы подкрепить эти требования более убедительными аргументами и сделать их более «доходчивыми» для мономотапы, португальцы 1 августа 1607 г. устроили в его присутствии на берегу р. Мазоэ парад своих войск. Это, видимо, возымело эффект, так как мономотапа в тот же день согласился подписать документ и публично объявил, что дарит королю Португалии все золотые, медные, железные и оловянные рудники своей империи. Однако действия Гатси Русере отнюдь не свидетельствовали о его полной капитуляции перед европейцами.
Изучение документов приводит к выводу, что Гатси Русере представлял собой крупную и колоритную фигуру в африканской истории, деятельность и роль которой пока еще не получили должного освещения и оценки в исторической литературе.
Мы не можем согласиться с укоренившимся в литературе традиционным взглядом на мономотапу Гатси Русере как на «коллаборациониста», сотрудничавшего с завоевателями в ущерб интересам своей страны. Изучение документов привело нас сначала к необходимости взглянуть на этот вопрос по-новому и пересмотреть традиционную точку зрения, а затем к убеждению в ее ошибочности.
«Сотрудничество» Гатси Русере с португальцами действительно имело место, но оно было отнюдь не предательством интересов своего народа, а тактическим маневром со стороны умного африканского правителя. Не имея достаточных сил для вооруженного отпора завоевателям и вынужденный отбивать атаки восставших вассалов, Гатси Русере на первом этапе своих контактов с португальцами умело использовал их в своих интересах, расправляясь с их помощью с опасными соперниками. В то же время с большой долей уверенности можно предположить, что, оставаясь лояльным по отношению к португальцам, Гатси Русере рассматривал их как потенциальных противников и, не теряя времени, накапливал силы для отпора завоевателям, военную тактику и оружие которых он тщательно изучал. Подписание мономотапой кабального соглашения с португальцами обычно рассматривается буржуазными историками как триумф португальцев и полная капитуляция мономотапы. Такое традиционное изображение этого вопроса в исторической литературе нам представляется поверхностным и упрощенным.
29
По сведениям генерал-губернатора Д. К. де Кастелбранку, которые он сообщал в докладе королю (февраль 1619 г.), «другие претенденты на это королевство лишили его (мономотапу. —