Большая часть армии в Анголе была дислоцирована в Луанде. Во главе гарнизона стоял капитан-мор (т. е. старший капитан), позже эта должность была заменена должностью сержант-мора (старшего сержанта крепости). Артиллерией командовал капитан артиллерии. За оборону каждого из фортов крепости (Сан-Мигел, Носса-Сеньора-да-Гиа, Санту-Антониу и Пенеду) отвечали капитан и сержант. В 1672 г. в Луанде был сформирован кавалерийский эскадрон.
Хронист О. Кадорнега сообщает, что при губернаторском дворце имелся отряд главной охраны. Ежедневно капитан с двумя ротами отправлялся на охрану морского побережья. Тот же автор говорит о должностях лейтенант-жерала, сержант-мора да баталья и местри де кампу (местри де кампу заменял губернатора, когда тот отсутствовал) [цит. по: 394, с. 147].
Наряду с регулярной армией была сохранена и милиция, которая с 1570 г. делилась на компаниас де орденансас (роты) под командованием капитанов, лейтенантов и т. д. Кроме того, португальские колонизаторы широко использовали так называемые вспомогательные войска, формируемые из коренных жителей африканских и азиатских стран с помощью лояльных по отношению к португальцам местных вождей.
На вооружении португальских войск были аркебузы, мушкеты и пушки. Благодаря огнестрельному оружию, хорошей организации и дисциплине португальская армия, как правило, одерживала верх над войсками африканских и азиатских правителей, которые чаще всего были вооружены только копьями, луками и стрелами.
Значительная по размерам и хорошо оснащенная португальская армия являлась в колониях реакционной силой, служившей орудием установления и закрепления колониального господства метрополии и составлявшей главное препятствие в борьбе народов Азии, Африки и Южной Америки за свою независимость.
Наряду с сухопутной армией важнейшей основой военного могущества Португалии в XV–XVII вв. был ее военный флот.
В результате усилий Генриха Мореплавателя к моменту его смерти Португалия была обладательницей самого сильного флота в Европе. Корабли принца Генриха отличались по своим размерам и форме от других кораблей, плававших в Средиземном море. Это были главным образом каравеллы и сравнительно большие корабли, водоизмещение которых доходило до 200 т [326, с. 118].
Уже к моменту смерти Генриха Мореплавателя португальский флот обладал многочисленным контингентом опытных навигаторов и лоцманов, в числе которых было много иностранцев (среди руководителей и лоцманов португальских колониальных экспедиций после 1448 г. мы встречаем имена датчанина Валларте, венецианца Кадамосто, немца Балтазара, генуэзцев Антонио Урусмараиза и Антонио Ноли и т. д.) [там же].
Племянник Генриха Мореплавателя Жуан II, восторженный поклонник и продолжатель дела своего дяди, много сделал для дальнейшего усиления португальского морского могущества. Жуан II также использовал услуги иностранцев, особенно датчан, для усовершенствования конструкции своих кораблей. Он лично занимался оснащением судов артиллерией и первым рискнул ставить на корабли большие пушки, что сразу сделало португальский флот самой внушительной в военном отношении силой в Средиземноморье и Атлантике.
При Мануэле I Счастливом и Жуане III Португалия стала подлинной «владычицей морей» и крупнейшей колониальной державой. Этим она в немалой степени была обязана могуществу своего флота. Португальские навигаторы и лоцманы приобрели репутацию лучших в мире, и их услугами охотно пользовались многие королевские дворы в Европе. В 1518 г. испанский король Карл V взял к себе на службу португальского капитана Магеллана, обиженного на своего государя за то, что он ничем не вознаградил его за службу на Востоке и в Марокко. В 1519 г. Магеллан возглавил экспедицию, которой суждено было в 1522 г. завершить первое в истории кругосветное плавание.
В португальском флоте царил тот же дух военного бюрократизма, коррупции и консерватизма, что и в армии.
Как писал Ш. Ланной, «организация флота в XVI в. не соответствовала ни его значению, ни размаху колониальных предприятий. Мало ломая над этим голову, португальцы ограничивались в этой области, как и в других, тем, что распространяли на колонии правила, действовавшие в метрополии. Опыт почти ничему не научил их, они прозябали в прежней рутине и упорствовали в старых ошибках… Когда нужно было дать командующего флоту Индий, король ограничился созданием должности адмирала Индии, во всем аналогичной должности адмирала Португалии. Точно так же как он дал городу Гоа хартию, в точности скопированную с хартии Лиссабона, он дал Васко да Гаме свидетельство адмирала, давшее ему те же права и налагавшее на него те же обязанности, что и на адмирала Португалии… Эта должность была наследственной, даже по женской линии. Неспособный человек мог быть назначен по праву рождения командовать флотами Индий и управлять портами колоний, если бы эти функции вскоре не стали чисто почетными» [там же, с. 119–120].