— Да, — сказал Кирилл. — Как мы будем держать связь? По видео?
— Нет, по общедоступному видео нельзя, нам с тобой должностные лица из соответствующего подразделения службы безопасности просто надают по шапке за несоблюдение режима секретности. К спецсвязи у тебя, к сожалению, нет допуска, а пока его получишь, наверняка станет поздно. Могу сказать одно — я найду способ связаться с тобой. Еще сегодня вечером. Скажем, пришлю кого-нибудь. А теперь — вперед!
— Подождите! А если я войду в контакт с этой самой Дельфиной Громаденковой?
— Сомневаюсь, чтобы тебе так повезло, — сказал Тихорьянов, однако выражение лица при этом у него было таким, словно он произнес: «Захочешь жить — в контакт с нею не войдешь».
— Ну а хоть оружие-то у меня будет?
— Оружие? — Капеллан еще раз задумчиво пожевал губами. — Получишь оружие. Бластер малого калибра «Солнечный луч». Устроит?
«Солнечный луч», в просторечии называемый «Подсолнечником», был неспособен пробить броню защитного костюма, как трибэшник. Но отправить неэкипированного человека к праотцам мог запросто. Главное же, его, в отличие от БББ, вполне можно было спрятать в подмышечную кобуру. В той работе, которая светит Кириллу, это немалое достоинство.
— Устроит.
— Я распоряжусь. И да пребудет с тобой Единый!
42
Кириллу выдали персонкарту, персонкодер и «Подсолнечник» с кобурой и отвели в каптерку, где он заказал ту же самую штатскую одежду, которая была на нем после увольнения. Подождали, пока он переоденется, вывели наружу и посадили в стоящий возле самых дверей джампер. Никого из курсантов поблизости не наблюдалось (был самый разгар учебного дня), и потому ни с кем не удалось попрощаться — хотя бы кивком. Джампер, у которого не имелось никаких знаков принадлежности, кроме номера (штабной джампер, к примеру, был украшен эмблемой Галактического Корпуса) тут же прыгнул в небо, где солнце и старбол взбирались к верхним точкам своего суточного пути.
Кирилл пребывал в каком-то бездумном оцепенении, как будто снятые с тела силовые оковы надели ему на душу. Однако продолжалось это недолго — уже через пять минут бывшего осужденного доставили к больнице номер пять, что располагалась на улице Бориса Пиотровского, и душевное оцепенение пришлось поневоле сбросить.
Когда Кирилл оказался на тротуаре, сопровождающий его эсбэшник в штатском лишь кивнул.
— Закурить дайте!
Но дверца уже закрылась, и через мгновение джампер вновь умчался в гости к светилам, от которых зависела жизнь на Марсе и, в частности, которые давали возможность лагерной кухне готовить гуляш и варить компот.
Гуляш и компот… Ощутит ли когда-нибудь Кирилл Кентаринов ваш изумительный вкус, или ему самому предстоит стать пищей для могильных червей?
Кирилл мотнул головой. Что за мысли в начале задания? С таким настроем прямая дорога на кладбище. Ну уж нет, ничего у вас не выйдет, дамы и господа ланимеры, дельфины и гмыри! Зубы вы о курсанта Кентаринова обломаете!
Он еще раз мотнул головой и огляделся.
Район Гагарина, в котором он оказался, был ему совершенно незнаком.
Пятиэтажное здание больницы номер пять (по количеству этажей эти медицинские учреждения именуют, что ли?) было спроектировано в линейном стиле: стены без лепных украшений, образующие простую прямоугольную коробку. Сквозь экранированные окна и ночью ничего не разглядишь, не то что сейчас. Позади больницы пласлитовая коробка этажей в двадцать. Впрочем, это сооружение, наверное, к лечебному комплексу не относится, далековато стоит, и окон нет. В прибольничном саду, справа от пятиэтажки, прогуливаются ходячие больные. Все одеты в темно-синие штаны и пижамы — испокон веков эта униформа распространена в лечебных учреждениях, в госпитале Кирилла облачали в такую же. Воздух между садом и улицей подрагивает и чуть светится голубым — это чтобы посторонний человек понимал, что сад отделяет от улицы силовой барьер, и не поперся, как баран, прямиком на ограду. Возле двери в больницу — триконка справочной. Над дверью триконка с адресом: улица Бориса Пиотровского, дом номер пять (и тут пятерка!).
Кирилл подошел к справочной и сделал запрос о состоянии больного Кирилла Кентаринова. Появилось слово «Выписан» и сегодняшняя дата.
Что ж, тут все сделано, как предусмотрено. По выражению Спири, комар носа не подточит. Можно и самому поступать, как предусмотрено.
Тем не менее, прежде чем отправиться в «Сидонию», Кирилл решил посидеть и подумать. Все произошло настолько быстро, что теперь, когда он оказался на свободе (если, конечно, ЭТО можно назвать свободой!), у него башню с курса сворачивало. Порой даже приходила мысль, что все происходит вовсе не в реале и что вот-вот он проснется на родной койке в родной казарме, и полетит-покатится обычный день курсанта: занятия, зачеты, наряды вне очереди, мысли о метелках…
Мимо шли люди, и Кирилл остановил одного из мужчин.
— Закурить не найдется? Только что из больницы выписали, кончились сигареты.
Дядька оказался вполне доброжелательным — сигаретки не пожалел, дал прикурить и даже указал маршрут на «Сидонию». Кирилл поблагодарил и, блаженно затягиваясь, перешел на другую сторону улицы.
Напротив больницы власти города устроили небольшой парк, засаженный земными деревьями. Знакомыми были только клены. Кое-где среди травы копошились голуби, и их присутствие удивило Кирилла. Понятно, что семена деревьев завезли на Марс специально, но кому пришло в голову притащить сюда голубей? Та еще птичка!
Впрочем, вот еще забот не было — о сизарях размышлять! Сколько их возле приюта кормилось, когда Мама Ната приучала крысенышей заботиться о «братьях наших меньших»…
Мысли Кирилла вернулись к ситуации, в которую его загнала судьба и капеллан Маркел Тихорьянов. Ситуация получалась нехилая. Большой ли выбор у червячка, которого рыбак насадил на рыболовный крючок? Прямо скажем, не густо — либо оказаться в пасти вылавливаемой рыбки, либо сползти с крючка и пойти ко дну. Хотя, если подумать, то и на дне сожрут, так что утонуть не удастся! Вот и получается, что нет у червячка иного пути, кроме выполнения порученного задания. Обложили червячка со всех сторон проклятые пескари да голавлики… Впрочем, нет, в этих водах плавают совсем другие рыбы. Тут все больше щуки да судаки. А может, и акулья тень мелькает рядом…
Теперь поразмыслим над самим заданием. Судя по всему, эсбэшников интересуют прежде всего две фигуры: Дельфина Громаденкова и Димитрадий Гмыря. Майор, правда, и про Лони Ланимера заикался, но ведь тот явно работал против Дельфины, а значит, вполне может оказаться по нашу сторону баррикад. Какой-нибудь одинокий волк из эсбэшников, о существовании которого Маркелу Тихорьянову не сообщили. Или же тот, за кого он себя и выдавал, — продавец информации. Тут он, правда, службе безопасности тоже может быть полезен. Ладно, держим его в поле зрения, но на втором плане… Что же касается Дельфины, то тут кругом мрак и ни малейшего просвета. Она может оказаться кем угодно — от вражеской агентессы до давней хорошей знакомой Гмыри. Дал капрал когда-то даме в долг, а теперь она долг вернула. Впрочем, такая версия маловероятна, поскольку с долгами Дельфины вряд ли бы стала разбираться служба безопасности Галактического Корпуса. Налоговики еще куда ни шло… Так, а что получается, если за версию взять Дельфину в качестве резидентши вражеской разведки, а Дога — в качестве агента?
Вообще говоря, на первый взгляд всякому покажется, что Догу заплатили за то, что он выгнал из лагеря бедного курсанта-менталотравматика. Но если пораскинуть мозгами, случившееся может быть элементарным совпадением, а может, и вовсе прикрытием. Вроде бы капралу платят за изгнание курсанта, а на самом деле в это время произошло тайное событие, для каких-то целей гораздо более важное, чем изгнание курсанта, и вот за событие-то сие Догу и заплатили. И в самом деле, что за птица такая курсант Кентаринов, чтобы добиваться его изгнания из «Ледового рая»? Разве он — в звании капитана, а «Рай» — высшая военная академия Вест Пойнт или Московская, и выпускника ждет звание майора и блестящая карьера военачальника? Нет, братцы, не стоит превозносить собственную роль в этой истории. Разве что курсанту Кентаринову удастся вывести вражеских агентов на чистую воду, и рассказал им о том неведомый оракул, и пытались они избежать разоблачения, отправив курсанта в безмундирники. И использовать при этом надо местоимение «оне»… Да ну, муйня, летучий мусор!