Декстер удивленно приподнял брови:
— И что потом?
— А потом мы с тобой отправимся в какое-нибудь местечко, не слишком посещаемое публикой, словно стараясь увериться, что за нами никто не следит. Какое-нибудь нейтральное местечко, местное кафе, выбранное наугад. Или ресторанчик. — Кейт замолчала, мысленно ища подходящий уголок. Стараясь уладить последние проблемы, все разом.
— Ну и что потом?
— А потом мы устроим представление, небольшое шоу. Исключительно для них.
Глава 30
Представление наконец закончилось. Машина мчалась сквозь ночь, впереди расстилалась прямая двухполосная дорога, неосвещенная и пустая, колеса шуршали по асфальту, неся их через поля к подсвеченному вдали небу над городом, над их домом, над их детьми; там их ждало возобновление прежней нормальной жизни или начало новой.
Декстер вел машину быстрее, чем обычно. Может, он выпил в ресторане лишнего, поддавшись настроению, под давлением этого представления на радость агентам ФБР, сидевшим где-то и слушающим трансляцию. Подслушка продолжала работать, передавать.
Они позволили молчанию воцариться в салоне машины, чтобы омыться, очиститься от прошлого — теплая ванна тишины, безмолвия, бездействия. Впервые, насколько они помнили, воцарившееся между ними молчание не было наполнено многочисленными слоями лжи, громоздящимися один поверх другого. Но Кейт оставалась настороже: огромная ложь все еще висела над ними.
Она смотрела на дорогу, на гипнотизирующую разделительную линию посреди черной полосы асфальта. Она опять колебалась, пребывала в нерешительности. Потом ей вдруг стало противно самой себя, непереносимо противно.
Все, хватит.
— Декстер, — сказала она, заставив себя решиться и не давая времени отступить, передумать, — можешь остановиться на стоянке где-нибудь впереди?
Он снял ногу с педали газа и посмотрел на жену.
— Мне надо кое-что тебе рассказать.
Стоянка для отдыха располагалась в нескольких милях к югу от города — огромная площадка, забитая припаркованными восемнадцатиколесными фурами, пьяными тинейджерами, вылезающими из побитых машин типа «шкода», чтобы закупить огромные сумки пива, сигарет и чипсов, а также юными голландками (все в сплошном пирсинге), преодолевающими огромные расстояния, возвращаясь из Альп, молчаливыми измотанными рабочими-португальцами, поедающими сандвичи по пути домой после тяжкого отмывания полов в ресторанчиках фаст-фуда от липких потеков кетчупа.
Декстер оставил мотор работать на холостом ходу, оставив также включенным подогрев сидений, но выключив фары. И повернулся к Кейт.
Тут она вспомнила про работающую подслушку. И хотела было предложить Декстеру выйти на парковочную площадку, где можно обрести мрачное уединение. Но ФБР и Интерпол отлично знают все, что она намеревается ему рассказать, так зачем об этом беспокоиться?
— Декстер, — сказала она, — я никогда не занималась подготовкой аналитических справок для правительства.
Ей было трудно рассмотреть выражение его лица в тусклом свете приборов на панели управления. Она поборола желание отвернуться и спрятать глаза. Ей пришлось преодолеть давно вошедшую в плоть и кровь привычку прикрывать собственную ложь, чтобы теперь наконец сказать правду.
— И я никогда не работала на Государственный департамент.
Мимо протащился трейдер, медленно двигаясь на низшей передаче, ревя и громыхая мощным двигателем под лязганье и позвякивание прочих механизмов. Кейт дождалась, пока он уедет вместе со своим грохотом.
— А чем я занималась, чтобы иметь заработок…
Тут она передумала. Отлично знала, что́ намерена сообщить, но не представляла, какова будет реакция Декстера.
Кейт бросила взгляд на ярко освещенное здание в центре парковки — универсальный магазин и кафе, до блеска вымытые полы и аккуратно расставленные столики.
Она расстегнула браслет, сунула часы в карман на кожаной обивке сиденья и сказала:
— Пойдем выпьем кофе.
Декстер опустил монету в кофейный автомат, нажал на кнопку и подождал, когда тот начнет с шипением выдавать эспрессо, выплескивая и разбрызгивая его из обесцветившегося носика насадки в хлипкий одноразовый стакан.
Кейт отпила глоток своего капуччино. Он был неплох, этот кофе, приготовленный автоматом на автомобильной стоянке, — горячий, крепкий и вполне приличный. В Европе повсюду можно получить хороший кофе.
Они выбрали столик со стеклянной столешницей, уселись в легкие кресла из стальных трубок у огромного окна, выходившего на шоссе. В противоположном конце кафе сидела женщина с усталыми заплаканными глазами, явно в скверном, кризисном состоянии: может, нежданная беременность или неудачный роман. У этих людей свои проблемы, какое им дело до чужих, они не станут подслушивать.