— Я… — Кейт вдруг становится ужасно грустно. — Что ты хочешь услышать, Джулия?
— Да я и сама не знаю, Кейт… Что угодно. Ты скучаешь по Люксембургу?
Кейт лишь пожимает плечами.
— А я вот скучаю, — вдруг признается Джулия. — По друзьям скучаю. И по тебе, Кейт.
Кейт отворачивается, стараясь подавить желание расплакаться.
— Дамы, — говорит Билл, поднимая бокал. — Давайте-ка прекратим эти сантименты. Выпьем за Люксембург!
Кейт смотрит, как Джулия касается губами вина и ставит бокал обратно на стол.
— За Люксембург!
— Прошу меня простить за прямоту, — говорит Кейт, делая шаг, который, кажется, никто не желает сделать, — но зачем вы здесь оказались?
Джулия и Билл обмениваются быстрыми взглядами.
— Мы приехали, — говорит Джулия, — чтобы сообщить вам — собственно, Декстеру, — о полковнике.
— Ага, — кивает Кейт. — Понятно.
Снова воцаряется молчание.
— Я только не понимаю, — снова начинает Кейт, — почему это потребовалось делать лично. И главное, почему вам вообще захотелось это делать. Декстер ведь, в конце концов, человек, за которым вы следили, подозревали и обвиняли в крупном преступлении. Да вы, по-видимому, и теперь уверены, что он виновен.
— Мы также были друзьями, — говорит Джулия.
Кейт резко наклоняется вперед:
— Да неужто?
Они пристально смотрят друг на друга, эти женщины.
— Мне так казалось. Я и сейчас так думаю.
— Однако… — Кейт пытается изобразить на лице замешательство.
— А тогда я… мы тогда делали то, что считали нужным, — говорит Джулия.
Кейт чувствует облегчение оттого, что Джулия не стала утверждать, будто они выполняли свою работу. По крайней мере она хоть в этом честна. Ибо ее работа не имела никакого отношения к тому, что она делала.
— Есть и еще кое-что, — говорит Билл. — Мы хотели вам сообщить, что, поскольку полковник мертв, расследование прекращено.
— Окончательно? — спрашивает Декстер.
Секунду все сидят тихо и неподвижно. Вокруг царит обычный для Парижа предвечерний шум. Билл допивает вино, снова наполняет бокал.
— Окончательно. И навсегда.
Полицейский в синем мундире стоит, облокотившись на свою машину, и флиртует с молодой женщиной, оседлавшей мопед. Она курит сигарету. Глаза Кейт прикованы к пистолетной кобуре полицейского, небрежно сдвинутой вбок. Его нетрудно повалить и сцапать пистолет, пока он занят другими, более французскими, делами.
Кейт поворачивается обратно к своим спутникам. Намерены эти люди хоть когда-нибудь поговорить с ней начистоту? И сама она намерена ли полностью открыться перед ними?
Весь последний год она была совершенно честна и откровенна с Декстером. Ну почти. И полагала, что и он тоже совершенно честен и откровенен с ней. Но сегодня после обеда она полностью освободилась от этой иллюзии. И теперь сама себе не верит, что ей потребовалось столько времени, чтобы добраться до его выпускного альбома и заняться им; теперь она понимает, насколько велика та ее оплошность.
Это была просто маленькая фотография, плохо отпечатанная и выцветшая от времени. Третий ряд, вторая справа; не слишком красивая молодая женщина с широкой улыбкой и бледно-розовой помадой на губах, с растрепанными светлыми волосами.
— Итак, — говорит Кейт, — что вы намерены делать с вашей половиной?
Та же самая не слишком красивая женщина сидит сейчас через стол от нее — брови подняты, улыбка уже исчезла, она притворяется удивленной.
— С нашей половиной чего?
— С вашей половиной тех денег.
Ни Джулия, ни Билл никак не отвечают на это — выражение лиц не меняется, никаких телодвижений или звуков, вообще ничего; хорошо отрепетированный, не раз проверенный на практике уход, отказ от ответа, свойственный профессиональным лжецам. Но с этими двумя все ясно, даже более чем ясно. Они не такие хорошие актеры, как Кейт считала раньше; даже не такие хорошие, как она сама. Может, в ЦРУ не зря утверждают все эти полвека неприязни между двумя учреждениями, что агенты ФБР далеко не такие способные и умелые, как агенты ЦРУ. Или же они, как и сама Кейт, просто давно не практиковались.
— Каких денег? — спрашивает Джулия.
Кейт покровительственно улыбается.
— Значит, еще не решили? — Она смотрит на одного, потом на другую и на третьего своего спутника, изучает защитные экраны, выставленные ими в попытке как-то прикрыть лживые утверждения, которыми они пичкали друг друга. Лживые утверждения, которые они по-прежнему пытаются как-то подтвердить и поддержать. В надежде, что эта ложь поможет им продержаться в течение всей своей удобной и комфортабельной жизни, несмотря на наличие правды, которую они предпочли не сообщать самым близким и важным для них людям.