Остальные его товарищи согласно загудели, призывая присоединиться к ним.
«За пидораса что ли приняли?» — мысленно усмехнулся Михаил.
В другой момент он бы хорошо приложился по зубам говоруна, но сейчас ему нужны деньги.
На столе стояли бокалы с шампанским, при этом они играли в карты, как позже выяснилось на оплату проституток друг для друга.
«Да они похоже „кокосом“ обдолбались! — подумал Климов, заметив на одном из офицеров белесый порошковый налет. — Собственно, как им еще столько времени поддерживать „боевую“ форму? Виагры ведь еще нет…»
— Могу порекомендовать тебе мою Жу-жу! — разглагольствовал все тот же капитан, защекотав проститутку, сидящую у него на ногах.
Та притворно засмеялась, стреляя блудливым взором в сторону Климова. Ведь говорили зачем-то на французском.
— Благодарю, господа, но я пришел просить занять в долг.
— В долг⁈ Зачем?
Остальные тоже удивились, ибо все были в курсе, что Климов по борделям не шляется, а значит тратиться ему практически не на что, разве что предположили, что он нашел себе постоянную индивидуалку работающую на дому. Климов, вполне прозрачными намеками, сам навел их на эту мысль в разговорах, чтобы о нем не думали различные гадости, кои только что озвучил капитан.
— Неужели проигрались⁈
— Нет. Нашел прекрасную гитару, испанскую… своего рода аналог скрипки Страдивари, но стоит она как и скрипка этого мастера совершенно неприличных денег!
— Ах вот оно что!
Ну да, Михаил, заполучив славу певца, при этом оставался без собственного инструмента, а-ля сапожник без сапог.
— Ради такого дела мы конечно же скинемся для вас. Правда господа?
— Да! Да! На такое не жалко! — вразнобой послышались веселые возгласы остальных и полезли в портмоне, гребя оттуда деньги не считая.
Набралась весьма впечатляющая сумма.
— Только спойте нам что-нибудь Михаил! Душа просит песни! Эй! Есть в этом шалмане гитара⁈ — во всю глотну заорал капитан. — Принесите гитару!
— Да, спой нам!
Гитара конечно нашлась, ее принесла одна из проституток.
«Спеть вам уроды? Ну давайте спою…» — подумал Климов.
Газманова «Офицеры», чье сердце под прицелом тут петь было бы несколько неуместно, если не сказать сильнее, так что выбрал неизвестного ему исполнителя, но чью песню он в свое время выучил наизусть несмотря на свои проблемы с запоминанием.
Господа офицеры, господа, стыд и срам…
Мы забыли, Россию и веру,
Горе нам, горе нам…
Кабаки! Да гулящие бабы!
Кутежи, карты! Пьяная брань!
Мы ж пропили, всю русскую славу,
Не угодно ли, господа…
Что с того, что обуты и сыты мы,
И не хуже, чем у других,
Мы забыли, не хлебом единым,
Не тому, детей учим своих.
И на нас, погрязших в разврате,
Скорбно смотрят, отцы с небес!
Мы же злом, за добро им платим,
Знать лукавый попутал нас бес…
Золотая Россия… Господи…
Вразуми ты нас и спаси…
Ты наставь нас, на путь на истинный,
Худо нам, худо, детям твоим.
На Руси испокон веку колокол!
Между господом и людьми!
Мать-Россия во все свои звонницы,
Колокольным набатом звони.
Мать-Россия во все свои звонницы,
Колокольным набатом звони…
— Господа офицеры… Благодарю за деньги. Удачно отдохнуть. Честь имею!
И, прежде чем пьяные и обдолбанные офицеры, находящиеся в легком шоке от смысла песни, что они все-таки осознали несмотря на задурманенные кокаином мозги, успели как-то отреагировать, был таков.
Уже в дверях услышал эту пресловутую пьяную рань и судя по звонкому звуку под визг одной из девок, кто-то бросил в него бокал да попал в закрывшуюся дверь.
Ограбление ломбарда прошло без сучка и задоринки. Оставив мотоцикл в проулке, надеясь, что за десять минут его никто не стырит, дошел до цели, и вошел в пустой небольшой зал одновременно с этим напяливая на лицо маску противогаза, ту что с окулярами, кою он прятал под обширным беретом. Головной убор достаточно было снять, чтобы лицо тут же оказалось скрыто.
После чего перевернул табличку на двери, чтобы потенциальные посетители видели, что заведение закрыто. Дополнительно, дернув за верёвочку, зашторил стекло двери опускающимся жалюзи.