— Полк! Шагом марш!
Практически сразу полк выйдя из района порта вступает в центральную часть города.
Климов, слегка поворачивая головой, осматривался по сторонам и слегка презрительно кривил губами.
Все балконы и окна домов украшены гирляндами разноцветных флажков союзных Франции стран, но больше гирлянд из русских и французских флажков. Много цветов, зелеными кружевами спускающихся с балконов. В марширующие колонны под восторженные приветственные крики полетели цветы, зелень и флажки.
— Вив ля Рюси!
Вдоль колонн понеслись вестовые с переданным от генерала приказом:
— Отвечать ответным приветствием: «Да здравствует Франция!» и кричать «Ура».
Загромыхали ответные солдатские крики.
После этого возгласы марсельцев учащаются: «Вив ля Рюси!», «Вив ля Рюси!»
— Ур-ра-а-а! — заорали в ответ солдаты.
«Дебилизм какой-то, — удрученно подумал Михаил. — Будто не на войну, а уже послевоенный парад победы проходит…»
Генерал-майор Лохвицкий, между тем обменивался приветствиями и рукопожатиями с французским генералом и мэром города. И вот полк уже двинулся дальше, проходя церемониальным маршем перед властями города.
— А это точно русские идут? — услышал Михаил одну из француженок, что задавала вопрос своей подруге.
Говорила громко, почти кричала из-за общего гвалта вокруг.
— Почему ты спрашиваешь?!
— Ну, они же должны быть бородатыми, косматыми и медведеобразными… как на картинках! Помнишь, как в учебниках нарисовано?!
— Так то картинки…
Дальше Климов уже не услышал и снова скривился. Ну да, представляли, что русские — это такие дикари… как кавказские горцы сейчас.
Пока шли, солдаты, которым быстро передалось восторженно-праздничное настроение встречающей толпы, украсили свои винтовки цветами, а офицеры обзавелись букетами цветов в руках. Лишь Михаил сбрасывал себе под ноги всю ту зелень, что ему пихали в руки и с каким-то мстительным наслаждением давил их сапогами.
Всех этих европейцев Климов ненавидел до глубины души. И правителей, и простых тупых обывателей, выродившихся непонятно во что с этой пидорастией и попытками легализовать педофилию. В свое время, будучи молодым и глупым он восторгался Европой, ну как же, свобода, законность, порядок и все такое прочее, что так жаждали считавшие себя демократической общественностью. Сам либералом был и даже голосовал за «Яблоко».
Но постепенно восторги стали проходить, чем дальше, тем шире открывались его глаза на происходящее. Образ Европы потускнел, особенно с началом второй Чеченской кампании, когда отъявленных террористов-головорезов взрывавших дома, захватывавших театры, школы и больницы принимали в верхах президенты с министрами и называли повстанцами. Этого он понять уже не смог.
Так-то он считал, что раз хотели чеченцы независимости, то пусть бы они ее получили. Право народа на самоопределение как-никак, Бориска с дирижерской палочкой в своей трехпалой клешне опять же сам вякнул, дескать берите суверенитета сколько сможете унести, понимаешь… но так, чтобы все чеченцы из России умотали к себе в Ичкерию.
Еще кто-то хочет независимости? Да валите на хер! Никому вы не нужны. Пиндосы с гейропейцами, поимев вас во все щели, только потом подотрутся вами же и выбросят на помойку…
Но окончательно он разочаровался в либеральном движении, так что слово либерал стало для него синонимом предательства, когда все эти либералы начали уже не стесняясь бегать в посольства западных стран с протянутой рукой. Даже главный Яблочник в этом отметился…
И Михаил все никак не мог понять, почему либерал не может продвигать патриотическую повестку отстаивая интересы своей страны? Почему либералы обязательно ложатся под коллективный Запад и активно ему подмахивают при этом, обсирая собственную страну? Это ведь тем более удивительно, что именно они в начале девяностых захватили власть! Но как оказалось, ничего толкового сделать не смогли, только обворовали государство и снова упустили бразды правления. Слабаки только и способные что тявкать, а как доходит до дела…