В рифт и в трансформный разлом в июле и августе 1974 года спускалось рекордное число людей, но открытия и находки, само собой разумеется, уже утратили сенсационность и чисто зрелищный эффект.
Между тем научные данные накапливались изо дня в день, и упрощенные представления, возникшие после первых наблюдений, постоянно менялись и переистолковывались. Впрочем, драматическая напряженность по-прежнему сохранялась, правда, не столько на борту подводных аппаратов, сколько на надводных судах, где ученые предавались жарким спорам. Сколько умозрительных построений возникало за один вечер, и сколько их разбивалось на другой день, благодаря уточненным сведениям о ландшафте и анализу образцов пород, и сколько раз все это снова опровергалось, уступая место новым предположениям! Не успевали акванавты выйти наружу, как сводка о только что совершенном погружении передавалась в эфир и сразу же подвергалась обсуждению на каждом из трех кораблей, французских и американском.
Намечались "школы", возникали противоборствующие течения. При всей новизне увиденных на дне пейзажей, американцев больше всего поразили на диво свежие следы вулканизма на вершинах центральных гор Венера, Плутон и Уран. "Прекратим дальнейшие поиски, - предлагали они. - Эти приуроченные к разлому вулканы сидят на границе двух плит, Африканской и Американской, и эта граница очень узкая". В конечном счете границу можно охарактеризовать как тот разлом, который Джим Хейрцлер пересек 20 июля во время своего первого погружения и о котором он позднее с большим чувством сказал: "Я побывал на Американской плите, и я видел по другую сторону этой гигантской трещины Африканскую плиту".
Французы считали, что дело обстоит куда сложнее. При разработке программы своих действий они исходили из предположения, что центральные вулканы не являются единственными источниками вулканических излияний. Они полагали, что большое количество краевых возвышенностей у подножия внутренних стенок рифта отмечают места сильных вулканических извержений, и хотели это проверить.
Объектом для таких разногласий послужил крошечный район, "носовой платок" длиной в 6 километров и шириной в 3, на котором в течение 45 дней усиленно трудились 3 надводных и 2 подводных судна. Центральной точкой этого района оказалась гора Венера.
Океанографы выработали привычку вести морские исследования вдали от так называемых судоходных коридоров. Обычно целыми днями, а порой и неделями, они не видят даже дымка на горизонте. Здесь же, наоборот, рассвет ежедневно открывал взорам двух верных спутников. Первым начинал вырисовываться стройный силуэт самого крупного корабля - синего "Кнорра", а затем - странного крохотного "Лулу". "Кнорр" ревностно опекал "Лулу": обеспечивал съестными припасами, водой, запасными деталями, инструментами. Ученые наладили постоянную связь между двумя судами, и иногда они плавали рядком, пришвартовавшись друг к другу, являя собою новую версию сказки о лебеде и гадком утенке.
От лебедя "Кнорр" перенял плавность движений и известную величавость, которую он сохранял даже тогда, когда делал вертикальные разрезы рифтовой зоны в ожидании свидания с "Лулу". Не зная, что такое покой, он проводил время, зондируя поверхность дна и подстилающих его осадков своими великолепными приборами. В его лабораториях, сменяя друг друга, круглосуточно трудились 25 научных и технических работников, которые обрабатывали на электронно-вычислительной машине сведения, получаемые от сложных приборов, буксируемых или закрепленных на дне. Сейсмографы, опущенные непосредственно на дно рифтовой долины, регистрировали малейшие его сотрясения, порожденные толчками, которые происходят в этом районе из-за медленного расхождения плит. Множество микросейсм образуется, когда приоткрывается трещина, когда блок породы скользит вдоль разлома, когда происходит перестройка на, глубине нескольких километров подо дном на уровне магматических камер, где между двумя извержениями дремлет лава.
Акустические буи расставлены на поверхности моря по триангуляционной системе, и это дает возможность определять точное место эпицентров микроземлетрясений. Хотя программа сейсмологических наблюдений представляла немалый чисто научный интерес, она имела также немаловажное практическое значение для безопасности судов. На море, как и на суше, ударные волны, исходящие от очагов землетрясений, могут иметь катастрофические последствия. В феврале 1969 года капитан одного торгового судна передал по радио, что он наткнулся на риф посреди океана в нескольких сотнях миль западнее Гибралтара... Сильный толчок нарушил работу энергосистем судна. А на самом деле под килем находилась 5000-метровая водная толща... Удар произошел от сейсмических волн, которые были вызваны сильным извержением подводного вулкана в нескольких десятках километров от судна.