Я приготовил свою трубу, занеся её для удара, и замер, ожидая либо нападения, либо когда эта рука пошевелится. Но ничего не происходило. Никто на нас не нападал, рука всё также неподвижно лежала на полу.
Я сделал ещё один шаг навстречу. Рядом с рукой, лежащей на полу, я увидел тело, прислонённое спиной к стене. Да, именно так, рука лежала отдельно от тела. Она будто была небрежно оторвана кем-то очень и очень сильным. На ум мне приходит только один человек… одно существо, способное это сделать здесь на корабле. Это, конечно же, Новак.
Ещё шаг, и я вижу лицо, принадлежащее этому телу. Незнакомое лицо. Хотя я бы не стал сейчас полагаться на свою память.
– Мон Дье́, это же Мун Сильвер, – сказала Элиз с дрожью в голосе.
Мун Сильвер? Наш инженер систем жизнеобеспечения, который в прошлый раз пошёл со мной?
Я подошел ещё ближе, чтобы получше всё рассмотреть. Его мертвое лицо было бледным, словно вырезанное из слоновой кости, а на нем застыла маска ужаса. Его глаза, широко раскрытые, будто в последний раз увидели что-то такое ужасное, что его душа не смогла вынести этого бремени и покинула просторы нашего корабля, оставив тело наедине со своим ужасом. Они словно пронзали тьму, окружающую нас.
Удивительно, как мне вообще удалось сбежать, да ещё и затем достать необходимые детали из того скафандра для устройства Шнайдера. Хотя это обстоятельство говорит в пользу моей гипотезы: Новаку, возможно, действительно жизненно необходимо попасть на Землю по какой-то причине. Поэтому он нас просто запугивает, чтобы отвадить от рубки управления.
Я поделился своими догадками с Элиз, но та, покачав головой, не согласилась со мной.
– Не сходится. Зачем тогда он оставил тебя в живых? Судя по тому, что я вижу, ему бы хватило сил остановить дверь шлюза и добраться до тебя.
– Может мы ему нужны живыми? – уточнил я.
– Тогда почему Новак убил Сильвера?
На этот вопрос у меня не было ответа. Но в свете фонаря я что-то заметил в другой руке Муна. В своей левой руке, которая не была оторвана, он что-то крепко сжимал.
Наклонившись к руке Сильвера, которая не валялась отдельно на полу, я с усилием разжал его мёртвую хватку и вытащил небольшой чёрный прямоугольный пластиковый предмет. Покрутив его в руке, я понял, что это был личный диктофон Муна. Воспоминания о событиях экспедиции начали частично возвращаться ко мне.
Во время полета от Земли до Марса, Мун постоянно вёл свой аудиодневник, рассказывая о каждом этапе полета, о своих мыслях и переживаниях.
Сильвер, несмотря на то что был закалённым профессионалом, с детства он страдал арахнофобией. Он боялся пауков больше всего на свете. Этот страх преследовал его даже в космосе, где кажется, что все вокруг залито пустотой и холодом космического пространства.
Оказалось, что Мун скрыл этот факт своей биографии при прохождении комиссии. На учёте у психиатра он не состоял, поэтому никаких записей об этом в его личном деле не было. Да и кто не боится пауков?
Затем, на самом Марсе вроде всё устаканилось. Он стал бодрее и веселее, проводя время на безжизненной планете. Он понимал, что на Марсе нет никаких пауков.
Но на обратном пути всё началось с новой волной. Каждый шорох, каждое движение в тени вызывали у Муна неконтролируемый ужас. Только после его нервного срыва, мы обратили на это внимание. Я корил себя за то, что сразу не заметил видимых симптомов. Но теперь то я понимаю, что виновато в этом что-то, что также свело с ума Новака.
Я выбрал последнюю запись в диктофоне и включил её. Его голос звучал непривычно и искаженно в динамике, но даже так чувствовалась отстранённость, присутствующая в его голосе, в его интонациях, будто его сознание затерялось в бесконечных пустотах космоса. Так говорит человек, осознавший и уже принявший тот факт, что его в скором времени постигнет неизбежная смерть. Но при этом его голос дрожал от страха, от ужаса, который он никак не мог скрыть.
– Это… это нечто, что я видел… Я не могу поверить, что это реальность, – тихо произнёс он, словно пытаясь уловить свои разрушенные мысли. – Оно. Оно было здесь. Среди нас. Я… я встретился с ним лицом к лицу, – его голос стал ещё тише, пришлось прибавить громкость на диктофоне. – Я… Я не понимаю, что происходит! Это… это невозможно, но я видел его. Он был здесь. Он сказал, что я не смогу уйти… Его глаза… я словно встретился с самим Дьяволом. Хотя Дьявол – лишь маленький ребёнок, по сравнению с ним. Я словно взглянул прямо в глаза этому… Абсолютному Злу… Это было оно, да… Этот Новак… Его сила безгранична? Он оторвал мою руку с такой лёгкостью… как дети отрывают лапку букашке, изучая её. Я истекаю кровью… я не могу… Я еле-еле держу свой разум в узде. Это слишком для меня. Он ушёл, оставив меня наедине с ними… Они окружили меня, но почему-то пока не нападают. Ждут. Эти многолапые чёрные твари будто знают… знают, что я их до смерти боюсь, – в динамике раздался крик, звуки борьбы, и запись внезапно оборвалась.