Эти структуры напоминают стога и полусферической формой, и размерами. Эти стога высотой несколько метров состоят из причудливо перепутанных трубообразных подушек, которые каскадом ниспадают от вершины до широкого круглого основания. Невольно представляешь себе отрубленную голову гигантской Медузы, которую в честь богини Афины Персей возложил на гору Плутон. Локоны в виде навек окаменевших змей как бы возвращают этой Горгоне бессмертие, которое изначально было даровано двум другим ее сестрам…
Структура подобного типа уже встречалась ранее, но на горе Плутон вершины целого ряда стогов везде располагались на одинаковом уровне, между тем как высота окружавших их лавовых образований была различной. Разумно предположить, что лавовые источники связаны с общим магматическим резервуаром, который питает их через разветвленную сеть подводящих каналов. Высота, на которую поднимается лава в конце радиальных каналов, зависит от внутреннего давления в резервуаре. Нетрудно заключить, что эта высота должна быть одинаковой независимо от длины канала. Действовал закон сообщающихся сосудов…
Во всяком случае, не вызывало сомнений, что гора Плутон, подобно горе Венера, является молодым вулканом, хотя первая, видимо, уже более основательно затронута тектоническими преобразованиями, в частности на западном склоне, буквально разодранном. Но первые же погружения показали, что депрессия между горами Плутон и Венера не является впадиной, возникшей в результате обрушения дна. Она просто-напросто оказалась зоной, защищенной от вытекавшей из обоих вулканов лавы.
Эта зона представляет собой сплошное поле трещин. Некоторые из встретившихся трещин достигали нескольких метров в ширину и более 10 метров в глубину, то есть были примерно такими, как та, в которой 17 июля застрял «Алвин». Часто они были заполнены обломками коренной породы и осадочными отложениями. Там и сям противоположные стенки трещин с острыми гранями отстояли одна от другой настолько близко, что едва не перекрывали расселину. Явное доказательство того, что трещины возникли благодаря силам растяжения и что они не имеют ничего общего со сдвигом, параллельным направлению их оси. Дно одной из таких трещин оказалось до того широким, что Боб Баллард и Джим Хейрцлер ухитрились провести над ним «Алвин».
Американские ученые были поражены таким разительным проявлением растяжения. Им показалось, что по мере удаления от оси рифта амплитуда вертикальных смещений противоположных бортов трещин все более возрастает, а это способствует образованию сбросов. Во внешних частях внутреннего днища вертикальная амплитуда некоторых встреченных сбросов составляла от 10 до 20 метров. У их подножия располагается раскрытая трещина, часто доверху заполненная разрушенными или даже погребенными под осыпями подушками; местами блоки запрокинуты на 5-10º.
Разломы и трещины повсюду вытянуты в том же направлении, что и рифт. Меняется только плотность дислокаций. У подножия внутренних стенок вулканическая кора кажется буквально разбитой и рассеченной на отдельные блоки. Блоки разбросаны в полном беспорядке. Настоящий хаос!
Седиментолога Джерри ван Андела эта тектоника очаровала не меньше, чем Боба Балларда. Джерри, голландец по происхождению, начал свою трудовую деятельность в нефтяной промышленности и приобрел там солидные практические навыки и умение не отдаваться во власть бесполезных эмоций. Решив оставить изучение опускания дельт Камарга[60] и Ориноко, он несколько лет назад присоединился к лагерю тех, кто занят изучением вулканического рельефа рифтовой зоны. Его редкостная склонность к бахвальству, зычный смех и, конечно, познания очень скоро сделали его примечательной личностью. Прическа и благородная одутловатость лица придают ему сходство с императором Титом (от него же Джерри перенял также уверенность и властность).
Как бывший геолог-нефтяник, он сохранил привычку отмечать на картах сейсмические разрезы крупной штриховкой и теперь щедро покрывает ею разломы в осадочном чехле. Перейдя в стан вулканологов, он счел вполне естественным сохранить верность карандашу и пристрастился наносить разломы на топографические профили рифта. Ему приятно было каждый раз открывать, что плотность разломов далеко превосходит его ожидания. Но наибольшее впечатление произвело на него открытие обрыва у основания западной внутренней стенки рифта.
Все началось в маленьком грабене у подножия внутренней стенки. Идя на подъем, «Алвин» постепенно переходил от плоского дна, покрытого осадками, к огромному откосу высотой более 60 метров. Он представлял собой нечто вроде очень большого камнепада, который можно встретить в горах. Размеры отдельных глыб достигали 1–2 метров. Нет сомнений, что осадочный чехол отсутствовал на них по той причине, что откос постоянно сотрясали подземные толчки, которые сопровождают поднятие внутренних стенок. Эти же толчки заставляют скатываться по склонам груды глыб, оторвавшихся от обрыва. Откос был «очень свежим», как выражаются геологи. Он не изобиловал жизнью. Видно было, что это не то место, где приятно вкушать жизнь. Выше стена представляла собой обрыв высотой почти 500 метров. Он образован серией вертикальных обрывов высотой в несколько десятков метров, обрывы эти разделяются между собой довольно узкими ступенями, наклоненными под углом 30–40º. У основания поверхность внутренней стенки покрыта породами, которые были раздроблены между двумя блоками при их скольжении, образовав нечто вроде «замазки», в которой утонули угловатые глыбы всех размеров. На этой «замазке» заметши вертикальные борозды, оставшиеся от трения двух блоков друг о друга. Лучшего доказательства подвижности коры в этой зоне, пожалуй, не найдешь!
Наверху расположены монолитные породы, которые остывали на глубине и, естественно, не имеют форму подушек. Наконец над монолитными породами вырастает почти 200-метровый слой подушек, образующихся при контакте лавы с водой.
Таким образом, эти гигантские разломы вскрывали настоящий разрез верхнего слоя океанической коры мощностью до нескольких сот метров, что приблизительно соответствует глубине бурения, произведенного «Гломар Челленджером». Здесь наблюдатель воочию видел границу между поверхностными потоками лавы и более монолитными глубинными породами. Для геолога такая возможность имела первостепенное значение: он мог легко установить горизонтальную протяженность структур, обнаженных вдоль разлома, чего нельзя достичь бурением.
Именно это позволили сделать «Алвин» и «Сиана», совершавшие соответственно четыре и одну вылазки в район западной внутренней стенки. Они столкнулись с породами, очень похожими на те, что были найдены на внутреннем днище, но — в отличие от последних — эти породы постепенно поднялись вертикально вверх вместе с осадочным чехлом на несколько сотен метров, причем осадочный чехол остался ненарушенным; мощность этого чехла показывает, что возраст пород, образующих внутреннюю стену, составляет по крайней мере 100 000 лет.
Что касается «Архимеда», то он в начале кампании 1974 года занялся продолжительным исследованием восточной внутренней стенки. Вместо высокого вертикального обрыва у основания восточной стенки батискаф во время погружения обнаружил узкие ступени, почти полностью погребенные под обломочными осыпями. Осыпи выглядели очень «свежими», казалось, их образование еще продолжается. Сами же ступени, наоборот, давнего происхождения: они покрыты примерно метровым слоем осадков. Кажется, что все окутано снежным покровом. Ясно, что здешним коренным породам, как и на западной стене, более 100 000 лет. Даже на самих обрывах обнажается только поверхностный слой подушек. Восточная стенка, следовательно, менее интересна, чем западная, потому что она не выявляет глубинную структуру вулканического слоя коры.