В некую мгновенную любовь Пушкарев как-то не верил, но почему-то лежал с открытыми глазами и ждал, когда же займется утро, чтобы увидеть Валю. Если бы шагреневая кожа, из которой сделан кисет Дамдина, могла исполнять желания, как в романе Бальзака, Пушкарев пожелал бы… Чего? Он понял, что пока не в состоянии ответить на такой вопрос.
— Я пожелал бы найти алмазы! — сказал он вслух, но должен был признаться себе — думает не об алмазах, а только о встрече с Валей.
…Цокто терзали другие заботы.
Он почему-то не думал, что экспедиция приедет из Улан-Батора так быстро.
Сегодня вечером Бадзар задержал его в своей юрте.
Бадзар сам услужливо наливал водку в чашки Цокто, Накамуры и Очира.
— Совсем богатырем стал, — приговаривал Бадзар, окидывая Цокто взглядом. — А я помню тебя вот таким — ноги до стремени не доставали. Но ты и тогда был резвый и умный не по годам. А теперь — ученый. А покойный отец твой, будь бакши-борхон[24] к его душе милостив, прочил тебя в военные. Род ваш знатный, от великого Мунку-хана, потомка Чингисхана, берет начало. Да только разорили изверги ваше гнездышко, а отца твоего казнили ни за что ни про что. Вот видишь — багана, — он указал на опорный столб юрты. — Твой отец тоже был багана — на нем держалось наше государство.
Цокто морщился: разговор был ему неприятен.
Накамура благожелательно улыбался. В его глазах было что-то такое, что одновременно и притягивало и отталкивало Цокто.
Пока говорил только Бадзар. А когда захмелели, разговор сделался общим. Цокто осмелел. Теперь он уже дружески похлопывал Накамуру по плечу.
— Я потомок великого Мунку-хана и должен выслуживаться перед каким-то Сандагом, стараться угодить ему! — выкрикивал он.
Японец сидел с открытым по-рыбьи ртом и внимательно прислушивался к каждому его слову. Он лишь одобрительно кивал головой.
«Этот пригодится», — думал Накамура про себя.
Поразмыслив, он отстегнул свой нож в деревянном чехле и протянул Цокто.
— Возьми. Будем братьями. Мой род такой же древний, как и твой… — Однако Накамура не сказал, из какого рода он происходит.
Но Цокто даже не заметил этого. Он передал японцу свой нож.
— Я сразу понял, что ты наш, — пьяно бормотал он. — Этот нож — все, что мне осталось от отца.
— Я помогу тебе, брат, — ласково говорил Накамура. — Если ты будешь умным и сообразительным, то вернешь назад все богатства своего родителя. Как ты убедился, ты не один недоволен новой властью. Скоро начнем действовать.
— Нужно начать с Аюрзана, с артели, а уж потом доберемся и до Сандага и до этого русского, — вставил свое слово Бадзар. — Подкараулить… Ты возьмешь на себя Сандага и Тимякова. Вот тебе револьвер…
Цокто сразу протрезвел. Он выпученными глазами смотрел то на японца, то на Бадзара. Ему почему-то сделалось очень страшно и захотелось уйти.
И он понял. Вот в какое дело хочет втянуть его старый Бадзар: в убийство. Уже начинается. Убить Аюрзана, а потом уничтожить экспедицию!
Цокто затошнило от страха. Он едва успел выйти из юрты. Револьвер он оставил на столике. В ушах все еще звучали слова Бадзара.
«Хотят меня погубить. За такие дела не жалуют, — думал Цокто. — Вот пойду и расскажу все Сандагу». Он вернулся в юрту без кровинки в лице.
— Ну как, полегчало? — участливо спросил Бадзар.
— Совсем хорошо. Пойду просплюсь.
Его не стали удерживать.
— Смотри не проболтайся с пьяных глаз, — предупредил Бадзар, — а то быстро в «черный дом» угодишь. Ладно, револьвер завтра возьмешь, а то еще потеряешь спьяну.
Теперь Цокто лежал в палатке, ворочался с боку на бок и не мог уснуть. В свое время он много читал в газетах о заговорщиках, шпионах, но тогда все это казалось ему чем-то далеким, неправдоподобным. А теперь его хотят втянуть в злое дело. Никогда бы он не подумал, что почтенный дядюшка Бадзар — тот самый заговорщик, о каких пишут в газетах. И почтенный Бадрах — тоже шпион. Любопытно, что за гербовые бумаги были в коричневом конверте, запечатанном сургучом, в том, который Бадрах наказал передать отцу? Для кого они предназначаются? Если он донесет на Бадзара, то и Бадрах не останется в долгу: он скажет обо всем, что знает про Цокто. Но разве Цокто обязан отвечать за дела своего отца? Почему он должен скрывать свое прошлое и прятаться всю жизнь? Пожалуй, если он раскроет этот заговор, то никто уже не сможет упрекнуть его в чем-либо. Ведь отца он почти не помнит. И возможно даже, его сделают за эту заслугу старшим научным сотрудником. Зачем ему пастбища и богатства отца? Ведь он ничего не смыслит в хозяйстве, а тех денег, которые он получает в Ученом комитете, ему вполне хватает на жизнь. Главное же — никаких беспокойств…