И совсем недавно Джон Хант, начальник английской экспедиции, завершившей восхождение на вершину Эвереста, выпустил в свет подробное описание путешествия. В нем он авторитетно подтверждает существование «сноуменов». По свидетельству мистера Джона Ханта, «сноумены» спускаются с гор к населенным пунктам. Так, несколько «сноуменов» подошли к стенам тибетского монастыря Тьянг-боч, там они затеяли игру в снежки, плясали и гримасничали. По приказу настоятеля монастыря, монахи стали трубить в рога. Трубные звуки испугали, «сноуменов», и они скрылись в горах. Мистер Хант утверждает, что в гималайских горах живет целое, племя косматых великанов.
Уилл перевернул последний листок блокнота, придавил его ладонью, вскинул голову и многозначительно сказал:
— Таковы факты. Разве это не убеждает вас в том, что «сноумены» существуют и именно в Гималаях?
— Организация экспедиции своевременна. Если мы, представители великой культурной нации, не найдем «сноумена», его найдут новозеландцы, австралийцы, аргентинцы или кто-либо другой, так как не мы одни горим желанием внести лепту в науку.
— Мы должны дать миру недостающее звено в эволюции человечества. Я приветствую решение президиума общества любителей антропологии и археологии и себя отдаю на службу благородной цели.
Профессор. Уилл поклонился и сел.
Разразилась буря аплодисментов. Корреспонденты фотографировали мистера Гартнерса, бюст неандертальца, профессора, портреты ученых.
В это время поднялся один из дотошных корреспондентов:
— Дорогой профессор, шум помешал многим записать сведения об уважаемом Бури, о котором вы рассказывали до того, как перешли к сообщению о Смите.
Уилл вынужден был отвлечься и вновь рассказать о предшественнике Смита — Бури и его находке в 1921 году на склонах горы Джомолунгму.
Мистер Гартнерс поднялся и, как только установилась тишина, проговорил:
— Джентльмены! Экспедиция профессора Уилла отправляется в ближайшие дни. Надеюсь, что о нашем начинании вы сообщите культурному человечеству.
Зал быстро опустел. Корреспонденты, спеша сообщить миру последнюю сенсацию, кинулись в редакции, к телефонам и на телеграф.
Покидая зал, мистер Гартнерс придержал за руку профессора Уилла и доверительно сказал:
— Послезавтра в восемь вечера у мистера Вейнсона.
— О’кей! — ответил профессор.
3. В восемь часов вечера
Мистер Вейнсон, пожилой мужчина, небольшого роста, полный, с румяным лицом, очень похожий на добродушного врача, был не в духе. Он расхаживал по кабинету, сердито теребя в руках газету. Мистер Гартнерс, удобно усевшись в кресле, молча слушал.
— Вы только подумайте! — возмущался Вейнсон. — Этот балбес решил соригинальничать!.. Вы обратили внимание на заголовки: «За тенью «сноумена» видны уши Пентагона»… «Профессор Уилл появляется там, где пахнет новыми базами»… «Сноумен» — плохой пересказ Ноева Ковчега»… «Бросьте играть с огнем!»… Вейнсон остановился, проговорил: — «К черту!», злополучную газету скомкал швырнул в сторону и, вопросительно посмотрев на Гартнерса, спросил: — может быть, вы, дорогой мой, оговорились, намекнули, или Уилл сболтнул?
— Исключено… — ответил Гартнерс, — исключено. Намерения общества любителей антропологии — самые мирные, невинные.
— Откуда же статья? — пожимая плечами, изумился Вейнсон. — Кем она инспирирована?.. Однако скоро восемь. Не вижу Ваших исследователей.
— Не волнуйтесь, Якоб! Еще три минуты и они будут здесь.
Действительно, в комнату вошел секретарь Вейнсона и доложил о приходе профессора Уилла и его спутников.
Вейнсон ответил: — «Просите», подошел к одной из стен, поднял шелковую занавеску, скрывающую огромных размеров карту мира, и как только в кабинет один за другим вошли те, кого он ждал, проговорил: — «Садитесь».