Но уже через несколько минут Уилла постигло разочарование — рация не работала.
От удара при падении многие детали в ней разбились, сместились с гнезд. Беспомощно поковырявшись в паутине разноцветных проводничков, Уилл толчком ноги отшвырнул рацию в сторону и решительно поднялся. Оставалось одно: Уиллу надеяться только на Уилла и самому, без посторонней помощи, искать спуск с «крыши мира». Но… трещина! Проклятая трещина!..
…Уилл медленно шел вдоль нее, на глаз измерял ее ширину, выискивал место, откуда можно было начать спуск с плато.
К концу дня подул ветер. Он поднимал колючую снежную пыль с обледенелой поверхности земли, разбрасывал во все стороны и слепил глаза Уиллу. Багровое солнце подошло к причудливо выщербленной вершине отдаленной горы и, как бы приостановившись на долю секунды, стало прятаться.
Усталый, озлобленный и разочарованный профессор медленно подходил к палатке. Шагах в пяти от нее он внезапно остановился и, присев на корточки, начал внимательно рассматривать снег. От удивления широко раскрытыми глазами, профессор уставился на огромный след человеческой, босой ноги. След был не один… Их было много! Прямо перед ним — справа и слева — они подходили к пологу палатки. Холодный пот выступил на лбу профессора. Он вынул из кармана пистолет и пошел по следам. Метров через тридцать следы исчезли: ветром смело снег, а на льду ничего не было видно. Тревожно оглядываясь по сторонам, профессор добежал до палатки, поднял полог ее, но… Все — как было до ухода профессора — лежало по местам. Обладатели следов в палатку не проникали. Чтоб хотя бы немного успокоиться, Уилл прямо из горлышка фляги отхлебнул коньяк, сел и, ладонями сжимая голову, задумался:
В действительное существование «сноуменов» Уилл не верил. Сведения о наличии в Гималаях «племени снежных людей» — великанов рассматривал, как рекламный блеф исследователей, побывавших на «крыше мира». А весь доклад на пресс-конференции общества любителей антропологии, этнографии и археологии им был построен из расчета одурачить корреспондентов, падких на сенсацию. В недалеком прошлом с таким же энтузиазмом он доказывал реальность поисков на библейской горе Арарат ноева ковчега. И вдруг — следы! Те самые следы, о которых писал Бури, Смит, Шилтон и другие!
Дрожащей рукой профессор Уилл поднес ко рту фляжку и жадно сделал несколько глотков. Нервы постепенно успокоились. Ветер крепчал. Под его напорам палатка вздрагивала и прогибалась.
«И чего я испугался? Возможно, это всего-навсего галлюцинация, плод больного воображения. Надо проверить», — подумал Уилл, окончательно обретая хладнокровие. Громко проговорив: «А ну, посмотрим», он вышел из палатки.
Ветер кружил снежную пыль. По небу мчались кружевные облака и, казалось, что ярко-желтая луна кувыркается в них. Вокруг палатки блестел голубой лед. Следов нигде не было.
Уилл, остановившись, вздернул плечами и, подбадривая себя, вполголоса проговорил: «Показалось. Нервы сдают. Чего доброго, этак самого черта встречу».
С этими словами он возвратился в палатку, выпил третью порцию коньяка и, забравшись в спальный мешок, моментально заснул.
7. Косматые великаны
Уилл проснулся поздно. В палатке было светло. Не вылезая из спального мешка, он еще раз обдумал создавшееся, положение. Выход был: если сегодня ему не удастся найти хотя бы относительно безопасный спуск в расщелину, надо попытаться взрывами создать его, а в крайнем случае — укрепить веревку и по ней, налегке, достичь дна расщелины.
С этой мыслью Уилл вылез из спального мешка, мурлыкая песенку, вышел из палатки и… обомлел…
Не далее как в четырех метрах от палатки пять человекообразных существ сидели на корточках. При появлении Уилла они поднялись на ноги. Это были великаны ростом не менее 250 сантиметров, с широкими торсами и отлично развитой мускулатурой. Рыже-коричнавая густая шерсть покрывала массивные тела. На лицах у них растительности не было. Слегка раскосые, большие глаза темно-голубого цвета, смотрели на Уилла почти ласково, без любопытства и удивления. У великанов в руках ничего не было.
Быстро поборов смущение, профессор отскочил в сторону и выхватил пистолет. Но в тот момент, когда палец его лег на курок и оставалось прицелиться и произвести выстрел, один из великанов шагнул вперед в предупреждающем жесте поднял правую руку и, слегка растягивая слова, внушительно проговорил на правильном английском языке:
— Мистер Уилл, не делайте глупости. Бросьте оружие.
Если бы в это время засверкала молния, загремел гром и с неба посыпались живые квакающие лягушки, профессор Уилл был бы менее поражен. Пальцы сами собой разжались, пистолет упал в снег и руки, вытягиваясь «по швам», механически опустились вниз, корпус чуть подался вперед, и Уилл стал, как некогда его учили в армии: по команде «Смирно!».