Азарт борьбы со стихией вскоре захватывает меня целиком, и я больше не отвлекаюсь ни на что. Постепенно писк в правом ухе становится громче, мои движения приобретают необходимую уверенность, а уровень воды, плещущейся у нас под ногами, как будто перестает подниматься. Наша цель все ближе и ближе, и я напряженно всматриваюсь во тьму, готовясь вот-вот праздновать победу, как вдруг обнаруживаю, что писк начинает стихать.
- Черт возьми, Влад! - кричу своему товарищу. - Кажется, проскочили!
- Извини, Нику, - отзывается Влад, - выйти точно на буй и в самом деле не так легко. Давай снова поменяемся местами, - и он забирает пеленгатор из моего уха.
- Смотри, Влад, - говорю ему, перебираясь обратно, - я уже немного набил руку, а ты ещё новичок, можешь перевернуть катер.
- Значит, такова наша судьба, - без тени улыбки отвечает он.
Мои опасения небезосновательны: нас несколько раз окатывает с головы до ног, но награда за это тоже не задерживается.
- Смотри за борт! - кричит мне Влад, и - о чудо! - я вижу в десяти метрах от себя светлое пятно буйка! Еще несколько маневров, и моя рука хватает за вершину белого конуса.
- Канат, быстрее! - кричу я, и через минуту наш катер жестко привязан к бую правым бортом. Я облегченно опускаюсь на сидение: теперь можно не бояться по крайней мере за то, что мы перевернемся.
- Нику, доставай акваланг, - нарушает Влад короткую паузу. Я отстегиваю брезентовый фартук, закрывающий кормовую часть катера, засвечиваю фонарь, цепляю его на какой-то крючок и нахожу Владово снаряжение. Сам хозяин за это время снимает штормовку, перелезает, или точнее, переваливается ко мне, и я помогаю ему одеть акваланг на себя. Наконец все готово, Влад садится на борт и говорит:
- Нику, теперь готовься сам. Если меня не будет минут через двадцать, иди на помощь.
- Хорошо, Влад, а ты будь осторожен, - предостерегаю его, - помни о декомпрессии. При подъеме не забудь останавливаться.
Влад молча кивает головой и исчезает во тьме разбушевавшегося моря, а я достаю второй акваланг, кажется, Алека, и начинаю медленно, как только могу, его одевать. В конце концов все на мне, даже маска с дыхательной трубкой на лбу, но, судя из показаний часов, не прошло ещё даже половины отведенного времени. Мысленно я давно уже там, под водой, где вместе с Владом стараюсь проникнуть на станцию и достать её энергетическое сердце, которое почему-то воображается мне большим черным ящиком. "Боже мой, а как же Влад поднимет его на поверхность, он ведь ранен?!", - вспыхивает вдруг в голове. Я начинаю беспокоиться ещё больше, и тут новая черная мысль молнией пронизывает меня: а что, если вход в станцию находится на той части поверхности, которая прижата ко дну?!
Часы притягивают взгляд, будто магнит, и я огромными усилиями оттягиваю тот миг, когда уже станет совсем невмоготу и рука сама поднимется к глазам. Однако всех моих усилий хватает лишь на минуту-другую. Двенадцать... тринадцать... пятнадцать... шестнадцать... Я весь дрожу от нервного возбуждения, но если Влад сказал, что через двадцать, то нужно потерпеть ещё четыре минуты.
- Нику... - неожиданно слышится за спиной голос, едва выделяющийся на фоне штормовых шумов. Вот кретин, упрекаю сам себя, бросаясь туда: так зациклился на неизбежности своего погружения, что следил только за левым бортом. Влад висит на одной руке, второй держит фонарь, и у меня внезапно холодеет в животе: а где же энергетическая установка?! Вопрос застревает в горле, и я молча втягиваю своего друга в катер.
Влад садится просто на днище, прислоняется спиной к борту и закрывает глаза. Я не отваживаюсь спросить его о результатах погружения и тоже опускаюсь на мокрое деревянное покрытие. Вокруг нас свищет ветер, плещется вода и сечет мелкий дождь.
- Нику, - произносит наконец Влад, - слушай меня внимательно.
Он мог бы этого и не говорить, я и так ловлю каждое его слово, но, судя по голосу, речь пойдет о слишком серьезных вещах.
- Я сделал почти все, что было необходимо, - говорит Влад и после этих слов, расстегнув кожаную сумку на свинцовом поясе, вытягивает из её небольшую плоскую коробку. - Вот она.
Я чувствую, как мои глаза округляются, губы ползут куда-то в сторону, а плечи медленно поднимаются вверх. Как, это та вещь, в которой сконцентрирована колоссальная энергия?
- Да, Нику, - едва усмехается Влад в ответ на мой немой вопрос, - это - энергетическая установка. Осталось решить, что с ней делать дальше.
- Первым делом нужно отсюда выбраться, а потом будем решать, - говорю я и сразу же поправляюсь: - ты будешь, - и начинаю подниматься.
- Подожди, Нику, - отрицательно качает головой Влад, - у нас есть ещё немного времени. Мой последний выбор труден, как никогда.
Я не совсем понимаю его, но слово "последний" режет слух, будто лезвие бритвы.
- Что ты хочешь... - начинаю я и тут же смолкаю, видя поднятую руку Влада.
- Самым надежным было бы просто уничтожить установку, - говорит он, как бы размышляя вслух, - но тем самым я оставлю планету в состоянии неуверенности на долгое, очень долгое время. А это - постоянное напряжение, постоянное ожидание наихудшего для многих, многих людей... Ликвидация последний способ, когда уже не останется больше ничего... А у меня есть ещё одна возможность...
Он поднимает голову, смотрит мне в лицо, и я понимаю, что у него есть последняя надежда, и эта надежда связана со мной.
- Влад, друг мой... - голос у меня дрожит, а на глазах появляется предательская влага, - я сделаю для тебя все, клянусь тебе... но ты не можешь... ты не имеешь права...
Я никак не могу найти нужного слова и бессильно замолкаю, а Влад глубоко вздыхает и говорит:
- Спасибо, Нику... Однако оставим эмоции. Выслушай меня, это очень важно.
Я киваю головой и, на несколько секунд подставив лицо под дождь, рукой стираю капли вместе с непрошеными слезами, а Влад между тем ведет дальше:
- Честное слово, у меня не было никаких предчувствий, когда я отправлялся на Бермуды, но на всякий случай я оставил в условленном месте твой адрес. Если мой товарищ остался жив, он придет к тебе. С того дня, когда должна официально завершиться наша экспедиция, ты будешь ждать его ровно две недели. Запомни, Нику, с третьего по шестнадцатое августа. Если он не придет в эти дни, то не придет больше никогда...
Влад делает короткую паузу и продолжает:
- Ты отдашь ему эту вещь и расскажешь обо всем, что здесь происходило. А если он не придет, то на следующий день, семнадцатого, уничтожишь установку. Я разблокировал защитные системы, и теперь это делается очень просто: снимешь с лицевой стороны золотую фольгу, она легко отклеится, и коснешься пальцем красного кружка.
Влад снова на миг замолкает и заканчивает с какими-то новыми нотками в голосе:
- Вот и все, Нику... Это - моя последняя просьба к тебе. Я уверен, ты все сделаешь, как нужно...
Слезы душат меня, я не могу вымолвить ни слова и лишь коротко киваю головой. Влад собирается передать установку мне, но вдруг останавливается, на минутку закрывает глаза и только после этого кладет её на мою ладонь.
- Держи, Нику. Обещаю тебе, что несколько дней она ни у кого не будет вызывать излишнего любопытства. За это время ты должен добраться домой... А теперь - поехали!
Я кладу концентрированные гигатонны энергии в сумку на поясе и начинаю снимать баллоны акваланга, но Влад делает отрицательный жест рукой и говорит:
- Не надо, Нику, пусть будут на тебе. Немного неудобно, но зато надежнее. Я сейчас думаю, что мы должны были сразу одеть акваланги, чтобы застраховаться от разных неожиданностей. Правда... тогда Станко вряд ли промахнулся бы...
Я перебираюсь в тесную носовую часть и жду этого же и от Влада, но он остается на месте, объясняя виноватым голосом: