Потом Хельги долго расспрашивал его о пистолете, а он объяснял, что из пистолета можно убить человека с такого расстояния, какое пролетает стрела, но что будто бы в этом нет никакого колдовства, просто надо научиться кое-чему, чего мы еще не знаем. А поскольку мне уже доводилось слышать о греческом огне, то я ему поверил. Пистолет мог быть очень полезен в бою — в этом мне потом пришлось убедиться. Но нам не имело смысла делать такой же: железо стоит дорого, да и много месяцев пройдет, прежде чем удастся сработать хотя бы один.
Больше всего меня беспокоил сам Джеральд. На следующее утро я услышал, как он рассказывал Торгунне разные глупости о своей стране: о домах, высоких, как горы, о повозках, что ездят без лошадей и летают по воздуху. В городе, где он живет, говорил он, тысячу раз по восемь или девять тысяч жителей, и называется этот город Нью-Йорвик или что-то в этом роде. Я, как и мои соседи, не прочь послушать хорошую выдумку, но это уж было чересчур, а потому, рассердившись, я велел ему идти со мной искать отбившийся от стада скот.
После того как мы целый день проблуждали в холмах, я убедился, что Джеральд не способен даже отличить, где у коровы зад, а где перед. Раз мы почти натолкнулись на заблудившийся скот, но чужеземец, ничего не соображая, пересек тропу прямо под носом у животных; они ушли, а нам пришлось начинать все сначала. Еле сдерживаясь, но все же учтиво я спросил его, умеет ли он доить коров, стричь овец, косить и молотить. Нет, ответил Джеральд, он никогда не жил на ферме.
— Жаль, — заметил я, — ибо в Исландии этим занимаются все, кроме разбойников.
От моих слов он вспыхнул.
— Я умею делать многое другое, — возразил он. — Дайте мне инструменты, и я покажу вам неплохую работу по металлу.
— Что ж, это достойное занятие, — с радостью отозвался я, — и ты можешь оказать нам большую услугу. У меня сломан меч, а у нескольких копий погнуто острие; неплохо и подковать заново всех лошадей.
Тогда я не очень обратил внимание на то, что он, по его словам, ни разу не пробовал подковать лошадь.
Беседуя, мы возвратились домой. На пороге нас встретила рассерженная Торгунна.
— Так не принимают гостя, отец! — возмутилась она. — Заставляешь его работать, словно он простой керл.
Джеральд улыбнулся.
— Я рад работе, — ответил он. — Мне нужно… что-нибудь такое, что бы меня подбодрило. И, кроме того, я хочу хоть немного отплатить вам за вашу доброту.
Я снова почувствовал расположение к нему и сказал, что мы, мол, не виноваты в том, что у них в Соединенных Штатах совсем другие обычаи. Завтра он может начать работу в кузнице, я буду платить ему, но считать его мы будем равным себе, поскольку искусные мастера у нас в почете. После этих слов наши слуги стали косо поглядывать на него.
В этот вечер Джеральд вовсю развлекал нас рассказами о своем доме; правдивы они были или нет, но слушали мы их с интересом. Однако настоящего лоска у него не было: он не умел сложить даже двух стихотворных строк! Необразованные и отсталые люди, видно, живут в этих Соединенных Штатах! Он объявил, что в его обязанности входило поддержание порядка в войске. Хельги был несказанно удивлен и заявил, что Джеральд, должно быть, очень храбрый человек, раз не боится обижать других людей, но тот ответил, что солдаты подчинялись ему из страха перед королем. Когда Джеральд добавил, что молодые люди обязаны находиться на военной службе в течение двух лет и что они могут быть призваны даже во время сбора урожая, я заметил, что ему повезло, раз он выбрался из страны, которой правит такой безжалостный властелин.
— Нет, — задумчиво проговорил он, — мы люди свободные и говорим, что нам захочется.
— Но делать, что захочется, по-видимому, не можете, — заметил Хельги.
— Что ж, — отозвался Джеральд, — разумеется, мы не можем, например, убить человека только за то, что он нас оскорбил.
— Даже если он убил твоего родственника? — спросил Хельги.
— Даже в этом случае. Король… Король мстит за всех нас.
— Твои рассказы хороши, — усмехнулся я, — только здесь ты споткнулся. Как может один король выследить всех убийц, уж не говоря о том, чтобы им отомстить? Тогда у него даже не хватит времени родить наследника.
Раздался такой хохот, что гость не смог мне ответить.
На следующий день Джеральд в сопровождении раба, который должен был раздувать мехи, отправился в кузницу. Я же целые сутки пробыл в Рейкьявике у Яльмара Широконосого, ездил договариваться насчет покупки овец. Я пригласил Яльмара к нам погостить на денек, и мы прискакали в усадьбу вместе с ним и его сыном Кетилем, рыжеволосым двадцатилетним молодцом угрюмого нрава, которому в свое время тоже отказала наша Торгунна.