Я начал фиксировать пронзительные сигналы летучего существа, которое быстро двигалось в мою сторону. Мгновение спустя я смог разглядеть маленькое существо, когда оно облетело мумию и меня. Оно выглядело возбуждённым (или, возможно, я находился во власти антропоморфизма), поэтому я решил сдать назад на несколько метров. Менее чем через минуту после моего отхода чёрное летучее создание спикировало вниз; махая крыльями так быстро, что их не было видно, оно зависло в воздухе, а затем село на «голову» мумии и исчезло в отверстии. Я ждал целый час, пока летун появится вновь, но этого так и не случилось.
До этого момента мне и в голову не приходило провести ИК-сканирование туши – настолько убедительной была её мертвенная внешность. Несмотря на биологический огонь, мёрзлая оболочка выглядела высохшей на ветру так же, как любое мёртвое животное в тундре. И только после того, как я, наконец, получил результаты сканирования, я понял, что эта криптобиотическая гнездо-мумия обеспечивала маленького летуна теплом и укрытием.
КАРТИНА XXX. «Махая крыльями так быстро, что их не было видно, оно зависло в воздухе, а затем село на «голову» мумии».
Конечная цель моих действий состояла в том, чтобы попытаться продумать отношения между существом, играющим роль гнезда, и летуном. То, как они могли складываться, ставило меня в тупик, и в моём распоряжении была единственная маленькая подсказка – момент, когда летучее существо забралось в оболочку. Когда оно, пятясь, полезло в «головную» полость, я заметил, что его очертания выглядели совпадающими с краями отверстия, словно эти два объекта некогда были одним целым. Это заставило меня предположить, что летун и оболочка были одним и тем же животным, разделившимся на каком-то этапе развития летуна. Я сделал вывод о том, что оболочка оставалась живой благодаря заботе летучего существа, и служила для его защиты от сурового климата. У меня нет никаких доказательств в поддержку этой теории, и поскольку это была единственная особь, которую встретил кто-либо из участников экспедиции, я никогда не буду уверен в правильности ответа. Однако я взял на себя смелость назвать это существо летучим жителем мумии.
Примерно таким образом могло бы выглядеть гнездо-мумия, когда было способно двигаться. «Голова» ещё не отделилась и не стала отдельным летучим существом, которое (согласно моей теории) прячется и кормится внутри высушенной оболочки того, что некогда было нижней частью его тела.
Я возобновил странствия со стадом унтов и оставался с ними в течение нескольких недель, делая заметки и многочисленные карандашные зарисовки. В течение этих недель среди членов Экспедиции начал ходить весьма тревожный слух. По слухам, шпион слил координаты Дарвина IV инопланетному охотничьему картелю. Также поговаривали о том, что некоторые члены экспедиции замечали вдали охотничьи беспилотные аппараты. (Обычно они управляются с находящихся на орбите кораблей, загруженных «спортсменами», которые сидят за пультами управления в мягких креслах и организуют бойню.) Я никогда не замечал ничего такого, что вызвало бы у меня подозрения, но у меня вызывала отвращение сама мысль о соучастии в таких делах.
Стадо подо мной, конечно же, не обращало внимания на эти слухи. Каждые несколько дней, обнаружив местность, богатую кормом – клубнями снежных луковиц, растений с тёмными листьями – унты делали остановку. Эти неглубоко укореняющиеся мясистые растения, произрастающие прямо под верхним слоем почвы, достаточно широко распространены в циркумполярной области. Пользуясь своими бивнями, унты переворачивают целые акры верхнего слоя почвы, чтобы добраться до растений, которые они высасывают досуха при помощи своих длинных трофических трубок.
В конце концов, через несколько недель унты добрались до конечной цели пути – до равнины всего лишь в нескольких километрах от стены ледника. Я не мог заметить никаких отличий этой части тундры от любой другой, однако утомлённые унты выглядели довольными, словно с них спало тяжёлое бремя. Постоянно будучи настороже, следя за появлением полярных гарпуноротов, рапирников и других хищников, они продолжали копать в земле большие ямы, которые, как я (правильно) предположил, станут колыбелью для их молодняка. В эти ямы унты в больших количествах отрыгивали кашицу из снежных луковиц, собранных на поле поблизости. Кашица затвердеет и создаст съедобную и мягкую выстилку гнезда для подвижных детёнышей унтов.
Вскоре воздух наполнился звуками рождения. В течение нескольких дней гул, стоны и вздохи жутким эхом отражались от близлежащего ледника и разносились по голой тундре на многие мили. Место размножения превратилось в шумный детский сад для множества крошечных унтов, пока ещё без бивней. Бдительные родители изменили своё поведение и начали собирать пищу для требующих её детёнышей. Движение и шум не прерывались ни на миг, и я, находясь с самой гуще событий, чувствовал, что наблюдаю поведение, которое не изменилось за сотни веков.