Мощные руки и многочисленные газовые пузыри помогают эосапиену преследовать и убивать крупных существ Дарвина IV. Противопоставляющийся палец и арсенал когтей позволяют использовать конечность для убийства, расчленения и переноски добычи.
Парящее существо сдвинуло чуть в сторону свою огромную дубину, чтобы его длинное зубастое тело смогло с силой «обгладывать» её; маленькие кусочки растительного материала падали вниз, пока мы висели в воздухе друг напротив друга. Мой палец поглаживал кнопку экстренного ускорения, хотя я почему-то знал, что это была ненужная предосторожность.
Это было самое необычное существо из всех, с которыми мне приходилось сталкиваться на Дарвине IV, и, памятуя о странных формах жизни, которые я видел, его отличия от них были немалыми. У меня сложилось впечатление о наличии у него некоторой степени сознания, потому что существо парило и, похоже, не особо спешило прервать наше наблюдение друг за другом. Вместо этого оно неподвижно висело в воздухе передо мной, как будто исследуя мой ’конус своими инопланетными органами чувств. Я назвал этого парителя эосапиеном, или «рассветным мудрецом», потому что это великолепное утро как нельзя лучше подходило для встречи с существом, которое, кажется, стоит на пороге развития разума.
Эосапиен начал медленно облетать ’конус по кругу; его парные сифоны шипели и плавно подталкивали его, пока он дважды облетел вокруг меня. Я мог лишь догадываться о том, к каким умозаключениям он мог бы прийти. Мой ’конус излучал значительное количество тепла, и эосапиен, возможно, полагал, что он был живым существом; или же он, возможно, обнаружил моё присутствие внутри аппарата и сделал верный вывод. В любом случае, он был явно заинтригован.
Пока существо облетало меня, я посмотрел на его длинный хвост, под которым торчал удлинённый отросток, похожий на ножны. Именно из его отверстия, как я узнал позже, запускались снаряды, которые я исследовал – фактически, это были летающие оотеки, или яйца. Излучение солнц в этих разреженных слоях атмосферы каким-то образом содействует их выклеву.
На начальном этапе нашей встречи эосапиен вёл себя относительно тихо, лишь изредка испуская короткие сигналы. Однако когда он завершил свой второй облёт моей капсулы, эта почти полная тишина была нарушена целой серией громких пульсирующих сигналов, направленных в сторону облаков.
Спустя десять минут мои датчики засекли вдали пятнадцать эосапиенов, которые шли на сближение с нами. Они быстро двигались сквозь облака, и вскоре я стал свидетелем волнующего и тревожного зрелища. Пятнадцать парящих в воздухе великанов, все с большими дубинами, выстроились тесным полукругом за моим компаньоном, который испускал непрерывный поток сигналов в их скопление. Они внимательно попискивали и звенели; кто-то из них шевелил дубиной или эхолокационным органом, но никто ни разу не выплыл из строя больше, чем на метр. У каждого из них был уникальный узор биологических огней, который, очевидно, отличал одного индивидуума от другого; некоторые особи носили на себе предметы, которые могли бы быть позвонками стрелорота, нанизанными на волокнистые шнуры и свисающими с их хвостов, словно трофеи. Они были важными, обладали чувством собственного достоинства, и, что важнее всего, осознавали происходящее.
КАРТИНА XXXVI. «Они вновь взмыли вверх, оставив в темноте тушу, от которой поднимался пар».
После нескольких мгновений тишины мой компаньон протянул когтистую руку, словно сделанную из резины, и погладил стеклянную кабину моего ’конуса. Моё сердце сильно билось из-за неуверенности в происходящем. Но я всё же сумел устоять на ногах, записывая всё происходящее и всё отчётливее и отчётливее осознавая, что я был чужаком на их планете. Рука очень изящно исследовала поверхность ’конуса, а затем отодвинулась. Завершив своё осязательное исследование, существо медленно отодвинулось обратно в парящую толпу. После этого каждый индивидуум выдвигался вперёд и проделывал те же самые действия, исследуя меня с таким же сочетанием деликатности и осторожности.
Воздух вокруг меня был наполнен сигналами, которые начались как беспорядочное стаккато, но превратились в очень приятную низкую трель. Эта трель звучала около четверти часа, пока эосапиены не начали один за другим расплываться в облаках.
Я вновь остался один.
Охотничья группа эосапиенов мечет свои дротики со смертельной точностью, запирая добычу в прочном загоне из кольев, откуда ей невозможно спастись. Затем гигантские парители собираются со всех сторон и убивают её.