Я обнаружил лученосца бродящим неподалёку от того места, где я его покинул. В этот момент моё сердце на мгновение ступило на стезю антропоморфизма, поскольку я подумал, что он выглядел удручённым. Он шёл по сухому руслу реки, изредка испуская звуковые сигналы в манере, которую я бы назвал нерешительной. Я не мог допустить большей ошибки. Внезапно я заметил объект его интереса. Хищник преследовал уже другого гироспринтера, которого я не сумел разглядеть в высокой траве. Теперь я сочувствовал уже добыче и почувствовал внезапное и сильное желание предупредить гироспринтера об опасности, которая надвигалась на него. Но я поймал себя на мысли о том, что не для того я оказался на этой планете, чтобы вмешиваться в её жизнь.
Убийство произошло с ошеломляющей скоростью. Лученосец прыгнул вперёд, и гироспринтер отреагировал слишком поздно. Последовала короткая стометровая гонка, которая закончилась тем, что лученосец воспользовался своим коротким, похожим на нож хоботом, чтобы нанести обширную и серьёзную рану в боку своей добычи. Гироспринтер, волоча по земле свои внутренности, рухнул в облаке пыли. Торжествующий лученосец бросился к нему и присел рядом, начав кормиться. Со своего угла зрения мне не было видно, как это происходило, но позже я узнал, что существо, потребляющее жидкую пищу, глубоко просунуло свой язык внутрь жертвы.
Настойчивость голодного лученосца окупилась сполна, и позже я в полной мере оценил тот факт, что у хищников с Дарвина редко когда выдаётся ночь охоты, чтобы им не удавалось убить, как минимум, один раз. Сам я ощущал величайшее удовлетворение как художник, делая зарисовки этого пиршества.
Так закончился мой первый день на Дарвине IV.
Степной таранщик
Питающийся жидкостью могучий степной таранщик – это один из самых широко распространённых хищников Северной равнины. Жертвы степного таранщика всегда гибнут от прободения грудной клетки – такой способ позволяет голодному убийце быстро проникнуть в тело жертвы, чтобы начать питаться. Эти существа настолько сильны, что многих из них наблюдали несущими свою наколотую добычу по равнинам на расстояние нескольких километров, с головами, воткнутыми в массу окровавленных внутренностей.
Странным побочным результатом техники убийства степного таранщика была красноречиво выглядящая пара скелетов, на которую я наткнулся однажды вечером. Цефалон хищника был по-прежнему погружён в грудную клетку его добычи, застряв в элементах внутренней мозаики из рёбер и позвонков, которую он не сумел собрать, и теперь он был обречён вечно размышлять над ней.
КАРТИНА IV. Степной таранщик – широко распространённый вид.
Стрелорот и шипоспин
КАРТИНА V. «Мне он казался столь же смертоносным и угрожающим, как любой из хищников, которых я видел на Дарвине IV».
Однажды в конце осеннего дня я «припарковал» свой конус в каньоне де Ла Саля над полосой высохшего речного русла, которое петляло по равнинам призрачными старицами. Паря в двадцати метрах над каменистой землёй, я молча размышлял над внезапным одиночеством, которое начал ощущать в тот день. Пока я наблюдал, как голубое небо меняет свой цвет на лазурный с розоватым оттенком, всё, чего мне хотелось – чтобы мои жена и ребёнок могли быть со мной, чтобы вместе насладиться красотой этого момента.
Подо мной тени пригорков, увенчанных зарослями растений, удлинялись и сливались друг с другом по мере того, как свет слабел, а свечение редкой растительности усиливалось. Вскоре мир вокруг меня купался в вечерней синеве. Стада вдалеке напоминали мерцающий рваный ковёр розовых и голубых огней, а в непосредственной близости от меня сверкающие радужные ракетострелы проносились сквозь листву, собираясь в небольшие стайки в поисках падали. Это картины, действительно прекрасные, пробуждали во мне болезненную потребность созерцать их вместе с теми, кого я любил. Даже звуки снаружи угнетали меня. Из звуковых колонок мне был слышен шёпот бриза – и в этих звуках я слышал глубочайшую печаль, которая усиливала моё осознание собственного одиночества.
Гибкие костные пластины, или щитки, шипоспина и его рог двухметровой длины обеспечивают этому существу превосходную защиту, даже когда оно спит. Убегая от врага, эти трипедалии сбиваются в плотные стада, которые вводят своих преследователей в заблуждение обманными звуковыми образами.