— Для начала я хотел бы нормально поговорить, — сухо ответил Дарман.
— Может, и поговорим. Не знаю. — Я был в смятении и не мог дать ответа лучше. — Не сейчас точно. Сначала мне надо переварить эту новость.
Умом-то я понимал, что отец мог быть не виноват в случившемся. В конце концов, что он сделал? Наделил маму даром, который позволил ей стать важной фигурой в нашем доме. Несмотря на то, что она была наложницей, то есть рабыней. За это его винить? Нет. А за то, что ему пришлось отправиться в изгнание? Тоже нет. Если бы его казнили, лучше бы никому не стало.
А, чтоб его.
Даже думать об этом не хочу.
Рубанув по окружающей нас защите, вышел на ту сторону. Мне надо сначала успокоиться.
— Наверное, неплохо для первого раза, — подумал Дарман, осмысливая итоги разговора.
То, что это его сын, теперь сомнений не было. Слишком уж тот бурно отреагировал. Результат беседы не сильно расстроил мужчину. Он и сам чувствовал тот ещё раздрай, когда открывался.
Если бы не ситуация и риск помереть в ближайшие сутки, мужчина бы воспринял это куда проще. Но… Но ему оставалось лишь надеяться, что возможность для разговора ещё представится.
Далеко я уйти не успел. Шагов на пятьдесят отошёл, в сторону от лагеря, собираясь побыть один, как пространство вокруг меня исказилось и шаг превратился в смещение.
— Ты выглядишь переполненным эмоциями, — сказал мне Кирий, оглядывая с головы до ног. — Раз так легко попался на мой трюк.
— Мне сейчас не до разговоров.
— А мне опыт говорит, что такие моменты как раз нуждаются в разговорах. Чтобы избежать последующих ошибок.
Я промолчал, обошёл мастера и сместился на десяток шагов.
— Что бы инквизитор тебе ни наговорил, — появился он рядом. — Помни, что им нельзя верить.
— Серьезно? — усмехнулся я.
Если бы Кирий слышал наш разговор, то не сказал бы такую глупость.
— Серьезно… — задумчиво ответил он, смотря на меня с недоумением. — Обычно ты выглядишь спокойным и умеешь контролировать себя.
— У всех бывают исключения, — пожал я плечами, беря эмоции под контроль и выравнивая дыхание. — Что сказать-то хотел?
— Чтобы ты не верил чужим словам.
— Спасибо, мастер, — поклонился я. — Обязательно учту совет.
Кирий фыркнул, шагнул и исчез, оставив меня одного. Разбежавшись, прыгнул на ветку, оттолкнулся и двинулся в глубь леса.
Но не прошло и десяти минут, как рядом возникла Кая. Я к этому моменту остановился и сидел на ветке, болтая ногами и поглядывая вниз.
— Что с тобой? — спросил Кая, приземляясь рядом со мной.
— Небольшой душевный раздрай, — признался я.
— Расскажешь?
— Слишком много в лесу ушей. Но дам подсказку. Помнишь, от чего ты хотела убежать?
— Ты о…
— Да, об этом. Даже убить меня пыталась, — хмыкнул я. — А теперь я сам столкнулся с тем, от чего ты хотела убежать. Не по сути, а по форме.
— Ого, — Каю плюхнулась рядом и повторила. — Ого-ого.
— Вот-вот.
— Не, погоди… Прямо ого, вот это поворот или это какое-то другое ого?
— Это самое, что ни на есть, полное ого, — вздохнул я.
— Дерьмо, — выдала она. — Валим всех и бежим?
— Нет. Не суетитесь. Мне просто нужно время, чтобы осмыслить… происходящее.
— Надеюсь, много времени это не займет, — ткнула меня Кая в бок. — У нас тут большая драка намечается, если забыл.
— Буду готов, не переживай.
— Тогда, если не против, я тут рядышком посижу. А то вдруг расплачешься… Это же разрушит твой образ брутального здоровяка с замашками героя.
Я вяло улыбнулся на шутку. Присутствие Каи действовало успокаивающе.
Демоническую ночь встречали все вместе. Я старался не смотреть на инквизитора, который замер в центре нашей обороны, неподалеку от Сарко Тона.
Их окружали гвардейцы, наша четверка стояла справа, а отряд Ингрид — слева.
Было волнительно.
Лично для себя я решил, что если Герцога убьют, то сразу скомандую отступление. Пусть это и приведет к смерти гвардейцев… Хотя чего это я. Если Сарко падет, то гвардейцы тем более сдохнут, скорее всего, ещё раньше. А если кто и выживет, их будет не спасти. Тут бы своих людей уберечь.
И зачем я ввязался в эту историю? Сейчас эта идея казалась не такой перспективной. Выгодны никакой до сих пор не получили, зато проблем отхватили — выше крыши.
Под эти мысли демоническая ночь и вступила в свои права.