— Мнится мне, — вмешался Ксенофонт, — Что молчун ихний, рекомый Кокорь, не православный, а язычник. Ведь и прозвище не из святцев, а истинное имя православное не называет. Может и нету у него имени?
Остальные испуганно посмотрели на отца Ксенофонта и перекрестились.
— Что так? В церковь не ходит? Или идолам поклоняется? — спросил князь.
— Нет, и в церковь ходит, и идолов сам не видел, но как то он по другому себя в церкви ведет. Не знаю, как объяснить. Когда на иконы смотрит, и вообще в церкви, нет в его взгляде благолепия. Мнится мне, он язычник.
— А остальные? — заинтересовался князь.
— Остальные, тоже иногда ведут себя как безбожники, но когда в храм входят — преображаются, а этот нет. Что в храме, что на улице, все едино.
— Интересное наблюдение. — князь задумался, — Очень интересное. Тогда я тоже кое-что скажу, думаю, вам это знать надобно. Мы когда Затишье на меч взяли и добычу поделили по честному, отложили сотнику Алексею долю на его пушкарей и оставшихся здесь оружейников. И послал я одного воя, чтоб послушал, как они меж собой делиться будут. Честен ли мой новый сотник? Оказалось, честен. Но кто-то его десятников, Костя или Руслан — по голосу не разобрать, посетовал, что, дескать, опять Масквачи за счет нас, Астраханцев, жируются. Выходит, они из разных мест. Осталось узнать, где стоят те города Масквач и Астраханец.
Дьяк и монахи задумались.
— А может не масквач, а московит? — пришла неожиданная мысль в голову Василия. — Они вечно все наши слова переиначивают. А все московиты еще и акают.
— Московит? — переспросил князь и хлопнул себя по голове. — Точно! Есть такие выселки на Москве-реке, за Коломной, ну ты знаешь…
— И капища поганые где-то в тех местах и заповедных лесах прячутся. — загундел отец Ксенофонт. — Мне сам игумен говорил. Давно там язычники обитают. Георгий Долгорукий для того на реке Москве крепость и поставил, чтоб погань искоренять. Велеса нашел и разрушил, а на его месте церковь Рождества Иоанна Предтечи заложил, а Ярилу и Мокошу успели укрыть. До сих пор все никак не найдут и не совладают. И Кокорь, значит, оттуда. А эти, видать, из самой крепости. Или с выселок, что в округе. Туда и ехали, да вот, Божьей силой здесь в Городце застряли.
Князь задумался. Пришлых то ему не особо жалко, но если против той подводы епископ ополчится, тут и княжье звание не поможет. Спалят, как колдовскую вещь. А подвода сия очень ему бы пригодилась: и на войне, да хоть бы и поле пахать? Это сколько смердов можно в случае чего в дружину взять, без всякого ущерба для хозяйства? Впрочем, пришлых тоже поберечь стоит, да пусть хоть язычники и колдуны. Пока то от них одна польза проистекает, а сколько еще будет? Вот когда выдохнутся, да секреты все передадут, тогда и решать будем.
— Значит, думаешь, туда? — ухмыльнувшись, спросил князь.
— А куда же еще? — удивился монах.
— Действительно? Куда еще можно ехать на колдовской телеге, кроме как на капище? — поддержал собрата Пантелемон.
— Не получается. — возразил князь. — Видели их на Проне, от Дона шли. Кабы они на Московское капище путь держали, с Оки на Рязань бы свернули. А они сюда, в Городец пошли. На Дону, а главное — на волжском волоке тоже их видели — воинство распугали и не заплативши ни куны далее проскочили. Правда, без насилия. Если б из греков, зачем им волок волжский? Мнится мне, они сюда либо из Персии пришли, либо из самой Индии. Может там тот самый Астраханец и находится? Говорили, что подводу сию — купили. Верю — им самим такую не сделать. Где купили? Кроме Индии — негде. Мне знающие люди говорили, в той стране Индии полно чудес всяких. Опять же калики сказывали, один новгородец Садко, еще при моем деде, туда ходил и тоже точно такую подводу в Новый Город вез, но не довез, в Ладоге утопил. Что-то там у него случилось в море.
— Я тоже слышал про Садко. — встрял дьяк. — Тот купец новгородский чуть сам не погиб, когда ладья перевернулась. Едва жив остался.
— Ну вот. — продолжил Юрий. — Конечно, взять бы их сейчас, да расспросить поподробнее. Но не хочу, пока все секреты не выведаем, да людей не обучим — нельзя их трогать. Лучше лаской, для пользы. Потому вам задание прежнее, присматривать, все слова выслушивать и записывать, все узнавать и мне докладывать.
Дьяк и монахи поклонились князю и вышли из светлицы.
— Как порох сделать?
— Ты ж делал уже! — Женя рассмеялся, — Берешь серу, уголь и селитру, перемешиваешь, вот и все, порох готов. Пропорции ты тоже знаешь, сам смешивал.