— Да что — внешность, — добавил Ведмедь, — по внешности смотреть — вас бы не пустили!
Женя с Валей только рты разинули, узнав, что Ромил — наполовину грек.
— Hу, — сделал вывод довольный Стас, — такие дела. Дяденька волхв — точно не совсем русич оказался… Чудно, чтоб грек на Руси волхвом работал. Совсем как в христианские времена…
Во время эпидемии Женя распаковал снаряжение и в стоявшем рядом с кузней сарайчике оборудовал полевую химлабораторию. Все свободное время он проводил либо со Звягой, осваивая кузнечное дело, либо в лаборатории, экспериментируя с выплавляемым кузнецом железом. Там же чаще всего толклись и Стас с Валентином. Пока не найдя для себя полезного занятия, они больше мешали, чем помогали новоиспеченному алхимику. После постановки производства лекарственного самогона на поток — присутствие работников не требовалось, но кто ж из знатоков откажется от возможности дать пару-тройку советов после дегустации очередной партии полезного продукта? Здесь же крутился и волхв, который оценил влияние пойла на способность человека соображать, а также — лекарственные свойства водки. Походив вокруг да около нехитрой техники, он потребовал, чтобы гости пояснили ему весь процесс от начала и до получения зелья. Москвичи «выдали» секрет без особых раздумий — подмаслить несговорчивого Ромила не мешало.
— Пусть только отстанет, — заявил Женька.
— Да, — Стас ухмыльнулся. — Учитывая его несложившиеся отношения с московскими геологами, то и дело приезжающими в гости через пространственно-временную дыру, это весьма кстати.
Едва справившись с эпидемией, Стас начал готовится к походу по окрестностям. Воевода, понимая пользу от удачного проведения поисковой рекогносцировки, выделил одного из своих опытных воинов, молчаливого и угрюмого Кокоря — как проводника и защитника, на случай всяких неожиданностей. А вскоре объявился и рудознатец Неждан — он зимовал где-то далеко в лесу, в своей избушке. Глубокий снег не позволял заниматься любимым делом, а крестьянские заботы ему никогда не нравились, вот и промышлял белок, куниц да соболей всю зиму далеко от поселка.
Узнав о намечающемся походе, Неждан сам загорелся, что его не то чтоб упрашивать, наоборот — остужать пришлось: он порывался идти прямо так, сразу и без подготовки.
С собой Стас решил взять небольшой набор реактивов, для экспресс-анализа образцов. Hа большую железную банку с черепом и красной надписью «ЯД» он наткнулся случайно.
— Жень, это у тебя что? Цианистое железо?
— Да, а что?
— Знаешь, такая мысль появилась — нужно мне с собой какое-нибудь секретное оружие взять, да и яд не помешает. Места здесь дикие, нравы простые…
— Да это ж не яд, цианистое железо — практически нерастворимое вещество, его можно ложкой есть и ничего не будет — проскочит насквозь и выйдет на следующий день. Вот калий или натрий — те да, очень ядовиты, потому что прекрасно растворяются и всасываются слизистой… Да и почему, Саныч, они ядовиты? Химию в школе нужно было учить!.. Нет, ядовиты, конечно, не из-за школьного курса химии — цианистый калий очень неустойчивое вещество, попадая в кровь катион цианида тут же выхватывает железо из клетки гемоглобина и выпадает в осадок. Реакция практически мгновенная — и… красные кровяные шарики гибнут, а сосуды забиваются выпавшим цианидом железа…
— Понятно, стало быть — это тот самый конечный продукт реакции, а почему ж тогда «яд» написано? — прервал Стас речь химика.
— Hу как же? Цианид как-никак. И вообще — не верь написанному.
— Жень, сделай мне из этого железа цианистый калий. Сможешь?
— Хм… Попробую, хотя я пока слабо представляю реакцию, чтоб из устойчивого вещества нестойкое получить… Ладно, поэкспериментируем, поглядим, что тут можно… и что нельзя.
Дня через три он передал Стасу алюминиевый флакончик из под валидола наполовину заполненный белым порошком.
— Держи, Саныч, от сердца отрываю. За чистоту не ручаюсь, но мыша сдохла от одной крупинки — я ее ловил дольше. Hе нагревай и сам на язык не пробуй. С тебя станется…