— Иди! Нам с Коленькой есть, что вспомнить, — вопреки своим желаниям, сама не понимая, какую чушь она несет, ответила Лида и совершила еще более неадекватный поступок — поцеловала сидящего в «непонятках» своего бывшего.
— Сука! — сказал Игорь, сплюнул и быстро ретировался с командирского закутка, при этом прихватил авоську с алкоголем, куда скинул остатки колбасы и запеченной курицы.
Лида же сильно испугалась общественного мнения и потери авторитета. Опыт отношений с Николаем, который ни в какое сравнение не идет с Игорем, был уже привычным и общество, пусть и перешептывалось, но приняло это. Причем многие считали, что Лида до свадьбы будет мужику голову морочить и даже подспудно сочувствовали Николаю Дмитриевичу, что тот так до обручального кольца и останется не целованным. Не знали они, что за строгостью комсорга скрывается очень чувственная, может, чересчур даже, женщина. При этом волевая и умеющая быть целеустремленной. Это Лида стала инициатором всех своих любовных связей, пусть и не осознанно, почти всегда после помутнения рассудка жалея о них.
Игорь встал, и некоторое время отрешенно смотрел на звезды. Если бы заочник не был уже в изрядном хмеле, и не пил кружками водку с коньяком, то увидел, как образовываются две мокрые полоски от ниспадающих на щеках девушки слезинок. Лида была готова бежать за Игорем, но вокруг люди и она уже опозорилась с ним, обрушила репутацию, теперь же можно обратить все случившееся в недоразумение. Отношение с Николаем более предсказуемы, и уже прошли свою стадию общественного порицания еще в прошлом году. А Игорь… он не такой, чтобы бахвалится.
— Эй, Солдат! Иди-ка сюда! — услышал Игорь выкрик от одной из дальних палаток, расположенной в метрах двадцати, не больше, от начинающейся болотистой местности. Место для временного походно-полевого жилища было выбрано явно для того, чтобы быть подальше от начальства.
Игорь было вспылил на это «иди-ка», алкоголь и на его адекватность воздействует, но смог взять себя в руки. Постоял, сделал пару глубоких вдохов и выдохов и отправился-таки к тому, кто его звал. Пошел не с намерением конфликтовать, а, скорее, чтобы найти хоть кого для общения. Игорь почувствовал себя лишним на этом все больше разворачивающемся празднике жизни. Знакомых и друзей тут не было, да и не могло быть, он то заочник и не общался с большинством практикантов. Да и могут ли быть общие интересы у мужчины с теми, кто только на пути к этому статусу? Разговоры о шмотках, политике, девушках? Все эти самые распространенные темы были для парня не то что не интересные, он просто был в них не компетентен. На службе все было понятно, там приказ и его исполнение, лишь обрывочная информация о том, что происходит на Родине. Телевизор полноценной картины происходящего в стране не покажет, в проблемы, озвученные в «Прожекторе перестройки», или программе «Взгляд», без ста грамм не вникнешь. А говорить, о чем не имел четкого представления, Игорь не любил. Да и сегодня никто, как и сама растерявшаяся власть, не могла сказать, что именно происходит и в какую пропасть летит СССР.
— Че хотел? — спросил с вызовом заочник, когда подошел к палатке, за которой расположилось не меньше двадцати человек на четырех покрывалах.
Перед Игорем стоял тот самый «джинсовый» лидер, которого он первым отоварил во время наезда местных. Но сыночек влиятельного родителя не излучал негатива, напротив, начал как-то заискивать перед тем, кого он называл Солдатом.
— Да, ладно, нинздя, я не в обиде. Присоединяйся, хоть поешь нормально, а то на ужин даже не удосужились кашу сварить. Бардак, все бухают, командирша и та… — парень замялся, поняв, что упоминание командирши-Лиды было лишним.
— Ну, мировую, что-ли? — спросил Игорь, которому надоело уже анализировать, искать подвохи, копаться в своих чувствах и эмоциях. Лида захотела быть с Николаем, да и ради бога, на поляне за палаткой две трети женских силуэтов.
— Давай! Я Алик, ну так-то Александр, но все зовут Аликом. Пошли пить мировую, круто ты все же решил проблему. Это я после осмыслил, когда ты хмель из меня выбил. Было бы много крови. Спасибо и пойдем! — пригласил Алик, но Игорь приподнял авоську, в которой было четыре бутылки разных напитков с повышенной крепостью. Он-таки отомстил Николаю Дмитриевичу, забрав авоську с алкоголем. И пусть тот предъявит студенту, что взял у ответственного преподавателя алкашку, даже если ту назвать «важными нормативными документами».
— Ого, советское виски, армянский коньяк, столичная и пшеничная. Ты решил, чтобы наверняка завтра не подняться? Почему вся бухашка разная? — спросил Алик, доставая виски. — А, впрочем, какая разница?! Отец говорит, что советское виски не хуже зарубежного, только у нас все отечественное принижается, культ Запада. Никогда не пробовал. Ты не против?
Дождавшись одобрительного кивка Игоря, Алик лихо открыл бутылку виски, уронив пробку на траву, и отпил.
— Ну, как прав твой отец? — спросил заочник.
— А хрен его знает, мне сравнивать не с чем, а так, неплохой сэм, — ответил парень, занюхал рукавом и улыбнулся.
— Ну, самогонка и есть, в Афгане я пил канадское виски и английский джин. Так, вот если виски еще пить можно, но, кажется, хуже этого, — Игорь приподнял бутылку, из которой только что и сам сделал глоток. — То джин отдает какими-то лекарствами, даже противно было.
— Так он настаивается на можжевельнике, а тот пахнет, как лекарство от кашля. Или это самбука? Хрен разберешь этот загнивающий Запад, — сказал Алик, перехватывая бутылку для нового глотка.
Игорь ощутил себя виноватым. Он сразу плохо отнесся к парню, с ходу не разобравшись в ситуации, ударил, был готов и сейчас действовать агрессивно, если бы не радушие Алика. Но, как говорил отец: "Лучшая дружба начинается с хорошей ссоры» — вспомнил Игорь слова своего отца, который познакомился в драке за маму с лучшим, а может и единственным, своим другом — дядей Сергеем, который был одноклассником матери.
— Мальчики, вы так накидаетесь вдвоем, а столько девушек тоскуют в одиночестве, — к парням, так и стоявшим чуть поодаль от банкетных расстеленных покрывал, подкралась Света.
Игорь видел движение женского силуэта. Даже сейчас он не утратил повадки бойца, но в лагере снующих студентов, многие из которых больше похожи на лунатиков, чем на разумных людей, не придавал уже значения, кто и зачем крадется, тем более, что силуэт был сногсшибательно обворожительным.
— Ну, так, веди нас, будь лучиком Светы, — отшучивался Алик, обратившись к Светлане.
Много девушек, все разгоряченные алкоголем и звездная ночь. Песни под гитару, шутки и развязное общение. Это то малое, что прибавляло эмоций для Игоря, Светы, Алика, присоединившемуся к ним Витьку, и всем остальным.
— Игорь, проведи меня, — чуть заплетающимся голосом попросила Света.
Даже в ночное время были видны завистливые глаза большинства парней разросшейся компании. Алик привстал и одобрительно похлопал Игоря по плечу. В ходе общения Света нарочито расставила все точки над i, рассказывая, какие они с Аликом друзья и что никогда даже не целовались, как и не с кем из присутствующих она подобной процедуры не проводила. Рассказы эти были навязчивые, звучали, как бы оправданием за былые проступки, но Игорю — единственному слушателю, для кого они и предназначались, было уже все равно. Заочник так стремился захмелеть, что изрядно перетрудился с этим занятием и сейчас не он должен был провожать, а скорее, его.
— Пошли, — сказал Игорь, привставая, мужаясь держаться стойко.
Света схватилась за левое предплечье парня, и они пошли… Игорь не знал, где именно находится палатка девушки, но знал, где поставил свою. Не имея ввиду ничего крамольного, он и пошел спать к себе, не беря в голову то, что висящая на нем первая красавица факультета — высокая брюнетка с выразительными, мутно-зелеными глазами, великолепной фигурой, точеными чертами лица, способного создать любое выражение от милого до стервозного — так же идет с ним.
Не говоря ни звука, как будто делали это ежедневно, как минимум на протяжении года, являясь мужем и женой, они пролезли в палатку и стали раздеваться. И, если Света все же, несмотря на выпитое спиртное, стеснялась, то Игорь, буднично снимал уже трусы.