К вечеру растянувшаяся на километры змея из повозок и людей вышла из ненавистного леса. Этот переход Тормач запомнит, как он думал, на всю жизнь. Тем более, что с десяток людей были потеряны в ходе перехода через лес, как и четыре повозки, за что уже лишены головы четыре радимича и два грузина, больше для острастки, чем за проступки.
— Иосиф, что говорят аланы, которых ты послал проверить противоположный берег реки и сам брод? — задал провокационный вопрос Тормач, даже сам не предполагая, насколько он поставил в неловкое положение многомудрого сотника.
Если сотник признается, что он, вопреки воле командира, действительно посылал конных аланов пройти брод, то попадет под гнев, ежели не признается, то покажет себя некомпетентным, да и может подставить все войско. Дело в том, что кони аланов почуяли других коней. Да, такое было уже в лесу, где кони чуяли своих диких братьев, но тут, на переправе такие сведения заслуживают внимания. Между тем, никаких следов людей не было.
— Позволь послать людей, господин, чтобы проверили все тщательно, — попросил Иосиф и понял по реакции Торчина, что тот действительно не знает, что брод уже разведан.
— Зачем? Мы уже здесь, пусть первыми идут аланы, так и разведают, потом дадут знак нам, — принял решение Торчин.
Аланы перешли брод вполне нормально, только двух коней снесло течение, и те выходили в стороне от основной группы. С телегами такого произойти не должно, они будут перетянуты веревками между собой. Да, намокнут, но страшного в этом ничего нет, почти ничего.
— Аланы уже на том берегу, давайте команду выдвигаться пехотинцам, замыкающими идут хазары, — скомандовал Торчин.
В какой момент и откуда прилетели камни, никто не понял, да и все были отвлечены другим — мощным громом, который прогремел на противоположном берегу. Потом навесом прилетели порядка двух десятков стрел, отчего Торчин поморщился, так как в засаде участвовало мало человек. Это не все войско, и при той неразберихе и панике, которая началась после взрыва, нападающие могут уйти. Аланов он уже списал в потери, а они, между тем смогли частью уцелеть и видели, что в засаде было всего-то десять человек и использовали они недостойные истинного воина механизмы, представляющие собой маленькие луки на палке.
* **
— Чтобы я еще раз сел на коня? Да ну на… Седалище разорвано в хлам, — высказался Большой, как только въехал в юго-восточные ворота, возвращаясь из устроенной засады на хазар.
— Ты хоть понял, что сказал про свое седалище? — рассмеялся Рог, встречающий диверсантов.
— Ну… это… я же фигурально, — стушевался и резко покраснел Большой. — И вообще у меня две жены есть. Да нормальный я!
— Ну, да! Нормальный такой пацан с разорванным седалищем, — не унимался Рог, больше уже гогоча от по-детски растерянного лица.
Когда же Большой сделал пару шагов, раздвигая ноги, еле переминаясь и кряхтя, словно беременная женщина перед схватками, смех уже не только Рога, но и многих встречающих героев, перерос в сущую истерию. Кто-то смеялся от вида Большого, многие смеялись потому, что это же делали остальные. И у всех истерика была связана с нарастающим напряжением перед противостоянием.
— А ну, хорош ржать! — скомандовал Солдат, но сам не смог подавить новый порыв смеха, когда Большой присел на бревно и раздвинул ноги, приподнимая их.
— Пошли вы! Как теперь сражаться то, почему я поехал засаду устраивать, ведь только пытаюсь учиться ездить верхом? — сокрушался Большой.
Выбор же главного организатора засады был прост. Дело в том, что нормально обращаться с динамитом могли только Большой и Козак, но последний стал главным «катапультистом-артиллеристом» города, так как в свое время в ВДВ, как он говорил «войсках дяди Васи» отлично освоил принципы стрельбы навесом из миномета. Такой опыт подходил к существующим реалиям опосредованно, но лучше хоть что-то. Тем более, что таблицы, как и маркирование на веревках делений по натяжению механизмов, составлял Умник. А потом они много стреляли, благо снарядового голода не ощущалось — собирай по округе камни, да и только.
Проблемой стала доставка и бегство по завершению акции внушительной тушки Большого. Два самых сильных коня были выделены теперь уже убежденному пехотинцу. И только благодаря заводной лошадке у Большого и появилась вообще возможность убежать. Пять уцелевших всадников устремились в погоню, но попали в первую же ловушку, из десятков приготовленных заранее для войска хазар и решили не испытывать судьбу.
В придумках ловушек участвовали чуть ли не все горожане. Пришлось даже что-то вроде штаба организовывать с «экспертами» в лице Карпа, Большого, Рога, Козака ну и умника, без него никуда, тем более с его знаниями и в этой области так же. Теперь для хазар прохождение леса станет еще одним испытанием, где нужно будет обследовать каждый метр пути.
— Думаю, что первый штурм начнется не ранее завтрашнего утра, — резюмировал Игорь, после доклада Бушуя о численности, составе и организованности войска противника, Большой «включил» обиду и «выключился» из процесса.
Еще раз посмотрев, как бережно одна из жен Большого, Белка, намазывает лечебной мазью, под общее веселье, «стегно» и «седалище» своего супруга, который не постеснялся снять принародно штаны, Игорь отправился отдыхать. Прошлой ночью он поспал пару часов, следующей, может так случится, не поспит вовсе.
— Солдат, нужно поговорить, — предельно серьезно, без реакций на всеобщее веселье, сказал Артур, приковыляв на своих костылях. Он чаще передвигался при помощи клюки, но тогда скорость передвижения комитетчика была значительно ниже.
— Говори! — потребовал Игорь, отведя Артура чуть в сторону.
— Сигнал был со стороны озера, это мои разведчики из стана врага, ранее мы условились о том, что они пошлют в воздух стрелу с красной материей. Группа реагирования уже послана за ними, — докладывал Артур.
Не разглагольствуя боле, Солдат в сопровождении одноногого контрразведчика и безопасника, отправился в сторону, откуда должны были показаться радимичи, которые ранее были куплены и завербованы Артуром.
— Торчин лается вельми, — еще не отдышавшись, говорил лазутчик, — Вои ропщут, Иосиф — сотник мудры, брани не желает, а сын бека у брезги вждати сечи.
Кроме состава скорее интернационального войска, чем хазарского, разведчик-радимич поведал про обстановку в командовании, где Торчин, так звали командира карательной армии, очень обозлен и на вполне удавшуюся засаду и на то, что десятка три его воинов получили серьезные травмы или вовсе «задвухсотились» от воздействия подготовленных «подарков» в виде ловушек. А «у брезги вждати» означало, что хазарин Турчин сильно жаждет напасть на рассвете.
Была и другая информация о том, сколько рабов в полоне, сколько возов с ячменем, сколько рухляди, из которой знали лазутчики точное количество шкурок куницы, лисы, белки, были даже соболи, которые пошли в подарок самому Турчину от старейшин вятичей.
— Спасибо, Артур, хорошо все организовал, информация была как минимум из двух источников, — хвалил Солдат заслуженного городского инвалида.
— Трех, — поправил Игоря Артур.
— Ну а что до просьбы этого радимича, я скажу всем, чтобы словен по возможности не трогали и даже в мегафон прокричим им сообщение, что мы не враги. Но это полумеры, большего допустить просто нельзя, иначе подставим своих воинов, что многим хуже, — задумчиво сказал Игорь.
* * *
Как только появились первые признаки рассвета, многонациональная пехота под командованием хазарина Тормача стала выдвигаться на позиции, с которых предполагалось совершить быстрый рывок к крепости в участке стены, который должен был быть менее защищен. Да и ров там казался не таким глубоким и широким. Были уже подготовлены и лестницы и сбитые из палок щиты, железные кошки на веревке, шесты, на которых умели подыматься касоги и грузины. Кроме того, за спинами штурмовиков в ряд выстраивались хазарские лучники, должные поддержать атаку пехоты градом стрел. Пусть и не прицельно, но пристрелявшись, отличные конные лучники могут бить чуть выше остроконечной стены, чтобы не дать возможности для обороняющихся организовать системное сопротивление. Да, часть пехоты поляжет при штурме. Но чего считать иноплеменников?!