В конце концов армада разделилась на два главных отряда. Наиболее нетерпеливые во главе с Менелаем взяли курс на юг вдоль побережья Малой Азии, с тем чтобы возможно дольше идти от острова к острову. Второй отряд, руководимый Агамемноном, задержался под Троей. Очень странно повела себя одна маленькая группа, насчитывавшая всего двенадцать кораблей. Сначала она пошла вместе с отрядом Менелая, однако менее чем через сутки, дойдя до острова Тенедос, повернула кругом и воссоединилась с эскадрой Агамемнона. После чего вдруг снова отделилась и направилась совсем в другую сторону — на северо-запад.
Всякий, кто с кораблей Агамемнона наблюдал, как двенадцать судов скрываются за горизонтом, зная, что ими командует Улисс, мог представить себе его замысел. О нем было хорошо известно, что он своей выгоды не упустит, и сам Улисс хвастливо именовал себя грабителем городов. Он явно отправился на поиски того, что позднейшие поколения военных назовут выгодными целями. Где немного поторговать, а где и пограбить, если жители приморья слабы или не готовы дать отпор. Изо всех участников греческой армады маленькому отряду Улисса предстояло совершить наиболее долгое плавание по пути домой. И было вполне естественно попытаться приумножить свою добычу, добавить что-нибудь к троянским трофеям.
Однако вышло иначе. Ни одному из кораблей честолюбивого флотоводца не было суждено вернуться домой. Все шестьсот воинов и моряков, не считая пленников и прочих, погибли; лишь командир отряда уцелел. Только ему довелось вновь увидеть свою родину и поведать чудеса о виденных им землях.
Ныне, 3 тысячи лет спустя, мы задумали проверить, сохранилось ли хоть одно материальное свидетельство, позволяющее определить, что правда и что ложь в его рассказе. Нам предстояло, основываясь на истории Улисса, пройти по предполагаемым следам его двенадцати кораблей, которые отделились от армады и взяли курс на северо-запад. Где-то на зеркале Средиземного моря нам могли встретиться отражения мира, описанного подлинным Улиссом.
Глава 3. Грабитель городов
— Масла! Еще оливкового масла для рулевых весел! — звучал веселый призыв членов команды, обращенный к стоящему на носу Назыму, который сегодня дежурил на камбузе. Дежурил всем на радость, ибо хотя официально Назым числился у нас фотографом, он оказался еще подлинным артистом в кулинарии.
Рецепты его родной сирийской кухни преображали рис, овощи и чечевицу в аппетитнейшие блюда, так что остальные члены команды весьма охотно помогали ему мыть, чистить и резать. Ростом чуть больше полутора метров, сухощавый, с огромными темными печальными глазами под навесом черных густых бровей, с щетиной на щеках и лихо повязанным пестрым платком на голове, Назым походил на миниатюрного пирата-бербера. Нарочито вращая глазами, он сверкнул белозубой улыбкой из-под усов и нырнул под переднюю гребную банку, где хранилась наша провизия. И вот уже из рук в руки передается на корму жирная фляга с оливковым маслом.
— Держи! — сказал мне судовой врач Джон. — Подарок для Улисса.
Наливая в кружку масла, чтобы смазать им кожаный ремень, которым крепилось одно из рулевых весел, я думал о том, какая пестрая команда собралась на борту «Арго». С Назымом я познакомился в Бахрейне, где он работал фотографом в министерстве информации. Джона мне порекомендовал как великого любителя морских путешествий врач, ходивший со мной на «Арго» в прошлом году, и Джон проявил себя отличным помощником капитана. Американец Рик отыскал меня осенью прошлого года, когда я был гостем Национального географического общества в Вашингтоне, и попросил взять его простым матросом. Услышав, что прежде он был вертолетчиком, я не очень хорошо представлял себе, как его квалификация может пригодиться на борту копии галеры бронзового века. Однако я зря беспокоился. Рик оказался мастером на все руки; он одинаково умело справлялся и с плотницкой работой, и с различными снастями, и с надувной лодкой. Когда нужно было что-то фотографировать, Назым, сидя со своими камерами, вертел головой над бортом, словно любопытная белка.
У меня было намечено плыть по следам Улисса под парусом, а не на веслах. Читая «Одиссею», я обратил внимание на то, что Улисс и его люди редко прибегали к веслам, возвращаясь из Трои. Как и все здравомыслящие мореплаватели, они предпочитали идти с попутным ветром, сидя на банках и управляя парусами, чем стирать ладони и натруживать мышцы рук и спины тяжелыми веслами. Их галеры, подобные «Арго», но, вероятно, более крупные (не двадцати-, а пятидесятивесельные) были рассчитаны для плавания как на веслах, так и под парусом, однако при дальних переходах они сильно зависели от попутных ветров и могли неделями ждать благоприятной погоды. Царь Менелай, направившись домой, двадцать дней простоял у песчаного островка, потому что за все это время, как сообщает Гомер, «ни разу с берега не подул благосклонный отплытию ветер, спутник желанный пловцам по хребту многоводного моря».