— Подъем, Дерри! Просыпайся. Есть хочешь?
Вечно голодный Дерри энергично кивнул головой.
— Как насчет того, чтобы заморить червячка в деревне? — продолжал Кормак. — Здешний сыр не кусается!
«Арго» прочно застрял в бухточке, словно его прибили гвоздями. К счастью, в лощине струился ручей, где можно было набрать питьевой воды, а заодно помыться и принять душ под маленьким водопадом, слушая, как ветер бичует листву окружающих деревьев. Каждое утро верхом на мулах по извилистой тропе осторожно спускалась на берег одна семья из Кампоса. Привязав мулов у ручья, они весь день гнули спину на крохотном огороде сразу за пляжем. Награда за труд была весьма скудной: несколько дынь, фасоль и помидоры. Бережно уложив собранное в вьючные корзины, они спешили отправиться домой, пока не стемнело. Изрытая ямами тропа не больно-то подходила для странствий после заката, однако Джон, Рик и Дерри сумели преодолеть все препятствия после затянувшейся гулянки с приятелями, коими обзавелись в деревушке. Было выпито чрезмерное количество домашнего вина, и в три часа ночи сквозь шум прибоя до моего слуха донеслось нечто вроде разухабистого пения. Сев в резиновую шлюпку, чтобы проверить, в чем дело, я обнаружил трех гуляк, которые лежали навзничь на береговой гальке и драли глотку, сами не помня, каким образом ухитрились совершить головоломный спуск. К моему удивлению, обошлось совсем без синяков и ссадин, хотя, если судить по разорванной в клочья одежде, большую часть пути вниз они проделали кувырком. Философически рассудив, что, наверное, на долю Улисса и его хмельных сопутников выпадали такие же приключения после неумеренных возлияний в обители Эола, я втащил трех беспутников в шлюпку, уложил на настил и отвез на «Арго».
На седьмой день ветер стих, и мы продолжили плавание вдоль побережья Крита в сторону Грамвусы. Возвышенность, венчающую западный конец острова, узнаешь издалека по плоской макушке, словно кто-то срезал вершину тесаком. Подойдя ближе, мы увидели крутые скалы, которые окаймляют весь остров, вздымаясь на западе на головокружительную высоту. Единственным подходящим для высадки местом был защищенный двумя рифами пляж, обращенный на юг, но и здесь скалы отступили от воды всего на полсотни метров, так что с тыла пляж ограждала каменная стена, часть всего бастиона.
Удивительные скалы Грамвусы настолько точно отвечают этому описанию, что я попросил экспедиционного художника Уилла зарисовать контуры острова. Заняв удобную позицию на соседнем островке, Уилл целый день делал наброски, когда же вечером вернулся к нам, то поделился примечательным наблюдением.
— Странно, — сказал он, — как рисование помогает увидеть детали, которых обычно не замечаешь. Когда я начал присматриваться к этому огромному скальному фасаду, мне бросилось в глаза правильное расположение горизонтальных и вертикальных трещин. Они так ровно распределены, что можно подумать, будто перед тобой огромная стена из прямоугольных блоков, сложенная людьми.
И уже без его подсказки на закате все мы обратили внимание на другое явление. В силу какой-то игры света весь обращенный на запад отвес каменного бастиона Грамвусы из серого стал красным, как только что выплавленная медь — металл, из которого у Гомера сложена стена вокруг острова Эолия.
Все это можно назвать принятием желаемого за действительность, если бы не факты, запечатленные нами на рисунках и фотографиях. В Эгейском море десятки островов, обрамленных живописными скалами, но защищенные гавани очень редки. Так, несколько севернее Грамвусы лежит скалистый остров Ложный Грамвуса, где совсем негде высадиться, не говоря уже о том, чтобы укрыть от ветра флотилию галер. Тогда как сам Грамвуса — превосходное место как раз для такого поселения бронзового века, в каком обитал со своим семейством Эол.