Выбрать главу

И вздрогнул от отвращения.

— Воняет гнилыми зубами и еще чем-то. Мистер Келлер, Пимлико жевал табак?

— Не-а. Дымил Оденс Флейком, как и я.

Бёртон встал.

— Когда-то я изучал табачные запахи, — сказал он Траунсу. — Я уверен, что это прусский жевательный табак. В Англии достать почти невозможно.

— И ты думаешь, что его оставил этот иностранец? То есть наш убийца — немец?

— Да, по-моему.

Еще двадцать минут они обыскивали квартиру, но больше не нашли ничего полезного.

— Вот теперь, — сказал Транс, — мы покидаем вас, мистер Келлер.

— Да-а, и, надеюсь, больше никогда не увижу ваши рожи, — пробормотал хозяин дома.

Они уже спустились по лестнице, когда он добавил:

— Он все ждал, что ему переведут капусту, урод.

Траунс остановился.

— Что?

— Пимлико. Он все ждал капусту, говорил, что тогда заплатит мне должок за аренду.

— Деньги? Откуда?

— Хрен знает.

Оказавшись снаружи, человек из Ярда посмотрел на бледно-серое небо.

— Начиная с сегодняшнего дня, я официально в продолжительном отпуске, — сказал он, — но будь я проклят, если оставлю это так. — Он повернулся к Бёртону. — Следующая остановка — Фарроу-лайн. Я хочу знать, почему освободили Пимлико.

Они вернулись к винтостульям и поднялись в воздух. Опять пришлось остановиться и узнать у констебля куда лететь. Наконец, спустя четверть часа, они приземлились перед полицейским участком. Бёртон и Суинберн остались снаружи, Транс вошел внутрь. Он вышел через двадцать минут, в течении которых поэт обсуждал с другом свой последний проект «Аталанта в Калидоне».

— Я собираюсь усилить атеистическое чувство в поэме, в память старины Бендиша, — сказал он. — Он собирался вбить последние гвозди в гроб, который Дарвин построил для Бога.

— Том похвалил бы тебя, — ответил Бёртон. — При всех своих проказах, он высоко ценил тебя, Алджи, и обожал твою поэзию. Он был одним из самых преданных твоих защитников.

В глазах поэта появилась нехарактерная для него жестокость. — Ты помнишь, как я рассказывал тебе, что в юности мечтал стать офицером-кавалеристом?

— Да. Твой отец не разрешил тебе, и ты, решив доказать себе, что ты не трус, взобрался на Утес Калвера на острове Уайт.

— Точно, Ричард. Тогда я висел на скале на кончиках пальцев, и не боялся. С того случая я никогда не избегал вызова, не обращая внимая на опасность. Меня не пугает мысль о войне, встрече с врагом и схватки с ним. Как и у каждого поэта, корни моего творчества растут из столкновений и конфликтов.

— Что ты хочешь сказать, Алджи?

— А вот что: начиная с этого мгновения я встал на тропу мщения.

Королевская военно-воздушная обслуживающая станция находилась в двадцати милях на восток от Фрайстона. Она предназначалась для постройки дирижаблей, надежды технологистов. Увы, проект провалился из-за цепочки последовавших друг за другом ужасных аварий и взрывов. Неудачи привели к развитию устройств с винтом и крыльями, и один из таких замечательных образцов инженерного гения сейчас полностью занимал самое большое из всех летных полей станции.

Орфей оказался самым колоссальным воздушным кораблем, когда либо виденным сэром Ричардом Фрэнсисом Бёртоном. Винтокрылый, длинный и плоский, с двумя высокими палубами, горбатым грузовым отсеком, находившимся ближе к корме, конической башней впереди и покрытой стеклянным куполом обзорной палубой, занимавшей выдающийся вперед нос. Восемь узких пилонов для винтов отходили от каждого бока корабля — всего шестнадцать — и это делало Орфей самым мощным винтокораблем на свете.

Большая часть экипажа и пассажиров уже была на борту, они были готовы для короткого путешествия в Лондон. Бёртон, Суинбёрн — без лаврового венка — капитан Лоулесс и детектив-инспектор Траунс стояли у подножия посадочного трапа, прощаясь с Монктоном Мильнсом и сэром Ричардом Майеном. Последний, боявшийся летать, собирался отправиться в столицу пневматическим поездом.

— Этот жирный пруссак добился освобождения Пимлико под залог, — сказал Траунс главному комиссару полиции. — Он назвался Отто Штайнрюком, и дал адрес в Эссексе.

— Фальшивый, скорее всего, — добавил Суинбёрн.

— Нет, — возразил Траунс. — Адрес проверили перед тем, как принимать залог. Он существует, и там действительно живет какой-то Отто Штайнрюк.