Рядом с Бёртоном неожиданно появился Уильям Траунс. Пиджак и рубашка детектива были изорваны и запятнаны кровью от многочисленных, но неглубоких порезов и царапин.
— Мне кажется, все наши остались в живых, кроме Жука, — сказал он. — Мальчик исчез.
— Наше положение? — спросил Бёртон, боясь ответа.
— Тринадцать мертвых. Первый помощник Хенсон; рулевой Уэнэм и его помощник д'Обиньи; штурман Плейфэр; такелажники Чемпион, Пристли и Дэу; оба кочегара, Джеррард и Этеридж; истопник Рис-Джонс и, конечно, этот подлец Артур Бингхэм. Боюсь что и Дэниел Гуч, тоже.
Бёртон застонал.
— Констебль Бхатти умер смертью героя, пусть небеса благословят его, — сказал Траунс.
— Да, ты прав. Теперь мы обязаны выжить, хотя бы ради его самопожертвования. Что с ранеными?
— Том Честон еще без сознания. Капитану Лоулессу проткнуло левую ногу. Инженер Хендерсон и квартирмейстер Батлер в критическом состоянии: кости переломаны, внутренние кровоизлияния. У мисс Мейсон было вывихнуто плечо, поставили на место. Она вскоре будет на ногах. У всех порезы, ушибы и царапины. Суинбёрн не пострадал. У Спенсера сильно помяты и перекошены ноги. Сестра Рагхавендра не пострадала, как и мастер Уайльд и Корниш. Кришнамёрти пришлось перевязать с ног до головы, но серьезных травм нет. Он очень горюет по двоюродному брату, бедняга. — Траунс остановился и тихо добавил. — До чего же все перемешалось!
— И еще жара, она быстро усиливается, — добавил Прайс. — Мы стукнулись посреди пустыни.
— Капитан, я полагаю, выбыл из строя, — сказал ему Бёртон, — значит теперь командовать будете вы. Мне кажется, имеет смысл взять из обломков все полезное. Мы должны немедленно построить какое-нибудь укрытие рядом с кораблем. И, пожалуйста, скажите мне, что цистерны с водой не пострадали.
— Половина. И в них достаточно воды.
— Хоть что-то хорошее. Надо налить воды в бутылки и раздать людям.
— Я немедленно распоряжусь.
Прайс быстро пошел к кораблю.
Траунс прочистил горло.
— Гмм, капитан. Эта жара... нет... то есть, ну, как мы должны позаботиться... гмм... что нам сделать с мертвыми?
Бёртон сжал челюсти, на миг закрыл глаза, потом вновь открыл их и посмотрел на друга:
— Мы не можем похоронить их. Уильям. Пески постоянно движутся. Но мы не можем оставить их непогребенными — здесь есть хищники. Остается только одна возможность — огонь.
Траунс какое-то время обдумывал его слова, потом резко кивнул и сказал:
— Я займусь этим. — И пошел прочь.
Бёртон повернулся к инженеру Гуденафу:
— Что с грузовым трюмом и оборудованием экспедиции?
— Невредимы, сэр. Экипажи почти не пострадали. Перевернулись, конечно, но можно быстро привести в порядок. Ваши припасы выглядят так, как будто по ним прошелся торнадо, но, осмелюсь сказать, мы можем их разобрать. Я присмотрю за ними.
— Спасибо. Я помогу вам с ними.
Бёртон подошел туда, где доктор Квайнт и сестра Рагхавендра занимались ранеными. Томас Честон уже сидел, но, очевидно, еще не полностью пришел в себя — бессмысленный взгляд, нижняя челюсть безвольно висит, все лицо в крови.
Доктор осматривал Чарльза Хендерсона, который был наполовину в сознании и слабо стонал.
— Почти все, кто был на мостике, погибли, — сказал он. — Что касается остальных, степень их ран зависит от того, где они были в момент удара о землю. — Он встал, отвел Бёртона в сторону и тихо продолжил. — Если мы не отправим раненых в больницу, они все погибнут.
Бёртон оглядел ландшафт. На севере, за упавшим Орфеем, на востоке и на юге бледный песок тянулся к горизонту — бесконечная вереница больших дюн. И только на западе тонкая полоска зелено-коричневой земли припала к далеким холмам.
— Если я смогу достать из трюма свои инструменты — и они не пострадали — я смогу установить наше местоположение, доктор. И тогда мы сможем подумать о том, как добраться до ближайшего поселения.
— Но, сэр, я уже говорил, эти людей необходимо доставить в больницу.
— Уверяю вас, доктор, арабы — мастера в искусстве медицины. Они изобрели хирургию.
— Очень хорошо. Доверяю вашему суждению, сэр.
Бёртон взглянул на сестру Рагхавендру. Она слегка наклонила голову — знак, что с ней все в порядке. Он отошел, чувствуя себя странно отстраненным. Голова раскалывалась, сухое тепло пустыни уже начало пить из него влагу. Через пару часов здесь будет пекло. Сейчас главное — укрытие. И только не внутри Орфея — солнце скоро превратит его в гигантскую печь.