Мать попыталась было продолжить бесполезные уговоры, но тут неожиданно в разговор вмешался отчим.
— Оленька, — мягко произнес он, кладя свою широкую ладонь на локоть жены. — По-моему, не стоит давить на Машку. Ты знаешь, что это совершенно без толку, характер у нашего чада еще тот. В конце концов, это ее выбор. Зачем заставлять человека заниматься тем, что ему совершенно не интересно, чтобы он потом всю жизнь мучился, занимаясь нелюбимой работой. Ты же видишь, она уже все решила. Скажи мне только, дочка, — это обдуманное решение или просто кто-то из твоих знакомых решил поступать на геологический и тебе тоже захотелось?
Маша решительно помотала головой:
— Нет, папа, это не прихоть. Я давно хотела туда поступить.
— Значит, так тому и быть, — с горестным вздохом подытожила мать.
Вступительные экзамены Маша сдала без труда, и надежды Ольги Васильевны на то, что дочь провалит математику, не сбылись. Маша стала студенткой геологического факультета. Это были последние годы, когда студентов-первокурсников, то есть вчерашних абитуриентов, отправляли перед началом занятий «на картошку». Собственно говоря, это была не картошка, а уборка помидоров, но новоиспеченным студентам это было решительно все равно.
Конечно, жизнь в довольно паршивых условиях, неважная кормежка, огромные комнаты на двадцать человек и нудная работа на полях родины не приводили ребят в восторг, однако это была прекрасная возможность познакомиться поближе еще до начала занятий. Молодость есть молодость, и в первые же дни после приезда начали сбиваться компании, почти в каждой комнате длинного двухэтажного барака зазвенели гитары, первокурсники до утра распевали песни Визбора и Кима звонкими девичьими и ломающимися мальчишескими голосами, то опускающимися до солидного баска, то дающими «петуха».
Маша, как всегда, пользовалась большой популярностью среди мужской части студенческого лагеря, однако не навлекла на себя ненависть девчонок — она не отвечала взаимностью на ухаживания своих однокурсников и, казалось, не замечала повышенного интереса к своей персоне. Она легко, по-дружески общалась со всеми, не делая (да и почти не видя) разницы между девчонками и парнями. Все свои ребята, все друзья — и не над чем ломать голову.
В общем, к началу занятий все вернулись уже достаточно хорошо зная друг друга. Кто-то подружился, кто-то, наоборот, начал испытывать к кому-нибудь неприязнь — обычная студенческая жизнь.
Маша была просто очарована факультетским музеем, где можно было увидеть редчайшие экземпляры всяческих геологических диковин. Не меньше понравилась ей и научная библиотека, в которой она просиживала до закрытия. Там-то она впервые и увидела Вадима.
В тот день она, как обычно, отправилась после лекций в библиотеку, где симпатичная сотрудница читального зала обещала ей редкую английскую книгу о протоамфибиях с великолепными иллюстрациями. Вообще-то книга эта выдавалась лишь в зале научных работников, но библиотекарша, видя Машин интерес, решила сделать исключение для увлеченной палеонтологией студентки-первокурсницы.
Маша подошла к стойке и тихонько поинтересовалась:
— Ну что?
— На, возьми, — протянула ей библиотекарша картонный номер взамен читательского билета и подвинула по стойке толстенный том в яркой суперобложке. — Только, Красникова, не забудь — до первого требования из шестого зала, поняла?
— Конечно! Спасибо огромное!
Прижимая к груди книгу, придерживая подбородком стопку тетрадей и пытаясь одновременно удержать прижатую локтем к боку сумочку, Маша коленкой открыла дверь, ведущую в читальный зал, и с кем-то столкнулась, уронив при этом тетради.
— Прошу извинить за неловкость, — раздался над присевшей на корточки Машей звучный баритон.
Не поднимая головы, она сдержанно ответила:
— Я сама виновата.
— Вы позволите помочь?
— Спасибо, я уже все собрала, — отказалась она, выпрямляясь. Подняв глаза, она увидела… В общем, она сама сперва не могла понять, кого ей напоминал этот высокий красавец с такими же, как у нее, светлыми густыми волосами и светло-голубыми холодными глазами. Только потом Маша догадалась, что именно таким она представляла себе в отрочестве любимого своего скандинавского героя — Харальда Храброго, того самого, который, чтобы жениться на дочери великого русского князя Ярослава Мудрого, совершил неимоверное количество подвигов, храня мечту о своей Анне Ярославне.
Мама тогда, смеясь, говорила, что скорее всего Харальд был типичным викингом — с нечесаной бородой цвета соломы, с рогами на шлеме и огромным мечом, в общем, дикарь дикарем. Но Маше все равно казалось, что Харальд должен быть высоким, сильным и стройным — и, конечно, красивым.