— Да по мне все равно — что ужи, что анаконды! Все равно гадость!
С тех пор, заходя в баню, и Маша, и Татьяна тщательно обшаривали все углы, а Татьяна одна ходить туда вообще отказывалась. А отказаться от удовольствия погреться в парилке она не могла — уж очень сыро и прохладно было в палатках. Геологи и студенты потребляли теперь огромное количество не холодного компота, а горячего чая. Да и аппетит их заметно вырос — Дядя Ваня без устали жаловалась на тяжкий труд и на то, что такую ораву обжор прокормить ей не под силу.
Дожди шли чаще, а маршруты из-за этого стали реже, и народ почти не роптал на невкусную еду — у Маши и Татьяны теперь было время самим повозиться на кухне, в которой, кстати, было теплее, чем во всех остальных местах.
Уже все, и не только Маша, с нетерпением поджидали того момента, когда Рузаев, поправив вечно сползающие ему на самый кончик носа очки, скажет за ужином или за завтраком:
— Ну что, ребятишки? Зажились мы здесь, пора и честь знать. Завтра начинаем собираться!
Маше тем более хотелось поскорее попасть в город, что за это время она получила всего лишь еще одно письмо от Мишки, который всегда аккуратно писал ей каждую неделю. И это письмо начиналось сухим, безликим «Здравствуй, Маша», как будто писал ей совершенно посторонний человек, а не ее Мишка-медведь. Значит, все-таки что-то не так, и ей хотелось выяснить, что именно. Одно письмо в таком духе вполне можно было списать на плохое настроение или самочувствие, а два подряд — вряд ли. Тем более что писать Мишка стал гораздо реже, не объясняя почему.
Она больше всех радовалась в тот день, когда Евгений Иванович наконец произнес долгожданные слова и добавил:
— Значит, поступим таким образом. Маша, Игорь и Павел займутся сортировкой, упаковкой и укладкой образцов. Все студенты под командой Димы-большого — хозяйственной палаткой, инструментами и прочими железками. На Татьяне, Леночке и Леше — кухня. Остальные дела — по мере надобности. Да, Петр Петрович и Саша, на вас, конечно, транспорт. Не хотелось бы застрять где-нибудь в пятидесяти километрах от дома. Ну все, ребятки, за работу. Хотелось бы выехать не позже чем дней через пять-шесть.
Народ с большим энтузиазмом кинулся собираться и укладываться. Всем уже грезились теплые городские квартиры, вкусный борщ, сваренный женой или мамой, встречи с семьей или подружками и друзьями.
— Так, первым делом я залезу в ванну и буду лежать там часа два, это как минимум. А с собой я, друзья мои, возьму какой-нибудь журнал и пару бутылочек пива. А потом я вылезу из ванны и пойду обедать — свеженький, благоухающий и чисто выбритый, — вслух мечтал кудрявый Игорек, в задумчивости присаживаясь на один из ящиков в большой палатке, в которой были сложены накопившиеся за лето образцы.
— Слезь, урод! — завопил Павел, сталкивая Игоря с ящика. — Не видишь, он же без крышки! Ты своим задним местом какую-нибудь кость раздавишь!
— Не раздавлю, — флегматично ответил Игорь, внимательно рассматривая надпись на ящике. — Тут нет никаких костей, тут образцы с пятого листа. Так что ты, Паша, совершенно напрасно шумишь и нервничаешь. Это, Паша, ты просто устал за полевой сезон. Вот вернемся домой, приходи ко мне в гости. Отведаешь фирменных Галькиных отбивных, примем мы с тобой граммов по триста лекарства — красота! Под ногами ковер, диван мягкий, ветер ниоткуда не дует, тепло, хорошо…
— Не ври, — перебил его скептически настроенный Павел. — Отопительный сезон еще черт знает когда начнется, а сильное похолодание у нас уже через две недели обещают, прогноз на месяц вчера слышал. И воды горячей как пить дать нет в половине города. Так что, Игорек, можешь и не мечтать о тепле да о горячей ванне.
— Жениться тебе надо, — неожиданно, но убедительно сказал Игорь. — Вот женишься, тогда и сам будешь домой бежать впереди машины. А ты живешь как бирюк, в одиночестве. Честное слово, Пашка, даже если дома и батареи не греют, и воды горячей нет — все равно уютно, когда женщина порядок наводит. Тебе этого пока не понять. Вот приходи в гости, тебе Галина моя быстренько все популярно растолкует, недаром она у меня психолог.
— Не пойду, — буркнул Паша. — Меня твоя Галина недолюбливает. Считает, что я тебя сбиваю с пути истинного.
— Глупости! — возмутился Игорь. — Она к тебе прекрасно относится. Просто считает, что ты немного легкомысленный, но все равно она тебя любит.
— Ну ладно, — смилостивился Паша. — На отбивные обязательно зайду, раз приглашаешь. Таких, как твоя Галина готовит, я вообще нигде не пробовал.
Эту неспешную беседу прервала Маша: