— Иннокентий Ильич, — сказала она под вечер своему руководителю, — мне кажется, что ничего еще не сделано, все в совершенно сыром виде и отправлять это на конкурс — верх наглости.
— Это, Машенька, в порядке вещей, — отозвался профессор, глядя на нее поверх очков. — Вот поучаствуете во всей этой научной возне подольше, поездите по конференциям да симпозиумам, тогда и поймете, что любой материал всегда кажется недоработанным. Я, конечно, не хочу сказать, что эту тему мы с вами полностью освоили, над ней еще трудиться и трудиться несколько лет как минимум. Но вот для конкурса все это прекрасно подходит, и не сомневайтесь.
— Ну, в любом случае отступать я не собираюсь, — устало улыбнулась Маша.
— И правильно, Машенька, правильно! Кстати, должен вас предупредить: у вас объявился серьезный конкурент, судя по тем слухам, которые до меня дошли.
— А я почему ничего не слышала?
— Ну, Машенька, согласитесь: мои связи в научных кругах несколько более обширны. А конкурента вашего, если не ошибаюсь, вы должны знать. Он, по-моему, вместе с вами учился и сейчас достиг, говорят, немалых успехов.
— Кто же это?
— Некто Шувалов. Вадим, кажется, если я имя не перепутал.
Маша махнула зажатой в руке таблицей:
— А, да, я в курсе, что он приблизительно той же темой занимается, что и я. Ну, мы еще посмотрим, кто достиг большего — я или он.
Маша с профессором засиделись в лаборатории до позднего вечера. За окнами давно уже было темно, а они совершенно забыли о времени, вновь и вновь перечитывая текст Машиной конкурсной работы и сверяя многочисленные таблицы. Оба полностью погрузились в чтение, и в наступившей тишине особенно резко прозвучал телефонный звонок.
— Маша, ты? — услышала она в трубке голос мужа. — Ты еще на работе? Меня Ксюша просила позвонить, она беспокоится, что тебя так долго нет.
«Ксюша беспокоится, — с неудовольствием подумала Маша. — А он сам, стало быть, не беспокоится. Ну, спасибо за такую заботу, дорогой муженек».
Вслух же она произнесла:
— Мы уже скоро заканчиваем. Скажи Ксюхе, что я через час буду дома.
— Ты не хочешь, чтобы я тебя встретил? Уже темно, — сухо предложил Михаил.
Маша столь же сухо ответила:
— Спасибо, не хочу. Доберусь сама.
— Как хочешь, — последовал равнодушный ответ.
«Действительно, что ли, он себе любовницу завел? — пронзила Машу неожиданная мысль. — Наверное, правда. Иначе почему это он вдруг стал таким странным, да и из дома бежит каждый выходной? Ох, только этого мне сейчас еще и не хватало… Нет, все это нужно выяснить, нужно поговорить с ним еще раз… Только не сейчас. Потом, чуть попозже».
— Бегите, Машенька, домой, — заботливо посоветовал ей Иннокентий Ильич.
— Нет, ну как же — нужно же все еще раз просмотреть.
— Деточка, ну пощадите старика, — шутливо взмолился профессор. — Я уже ничего просто не соображаю, да и вы, наверное, тоже.
— Честно говоря, да, — смущенно кивнула Маша, которая только теперь, оторвавшись на минуту от работы, поняла, как она устала.
— Так лучше мы с вами завтра с утра, на свежую голову, все просмотрим, да сразу и отправите свои материалы. Идите, Машенька, идите домой, вас там уже заждались. Да и на меня жена ворчать будет — мол, опять до ночи в лаборатории просиживаю. Все, все, собирайтесь!
А на следующее утро Маша, первой придя в лабораторию, обнаружила пропажу всех документов, подготовленных к отправке. Не найдя их на полке в шкафу, куда положила их накануне, она испытала странное чувство дежа вю, как будто все это уже было и теперь просто повторялось. Ночью в лаборатории делать было нечего, и никто не мог случайно переложить папку с документами в другое место. Не говоря уж о том, что рыться в Машином шкафу никто и не должен был. Нет, документы пропали, пропали безвозвратно — в этом Маша была совершенно уверена, однако бросилась на поиски.
Войдя в лабораторию, Иннокентий Ильич наткнулся на нее, сидящую на корточках и с безумными глазами роющуюся в вываленном на пол содержимом всех ящиков стола и полок шкафчика.
— Машенька, что с вами? Что случилось? — воскликнул он.
— Иннокентий Ильич, документы пропали!
— Как это — пропали? Не может этого быть. Вы, Машенька, просто что-то перепутали или забыли, куда положили папку, — растерянно ответил Скворцов.
— Да не могла я забыть. При вас же я эту папку в шкаф убирала, верно?
— Да-да, несомненно… Но ведь шкаф ваш запирается на ключ!
— Да какой там ключ, — махнула рукой Маша. — Я уж давно его запирать бросила, все равно любители спирта свой подобрали. А мой — вон он, на столе валяется, я им уж с приезда из экспедиции не пользуюсь.