Выбрать главу

Она посмотрела на Него. Спит. Наелся и спит. Пусть. Она присела на камень. Камень был теплый - нагрелся от костра. Возле правой ноги валялась кость с остатками мяса. Она швырнула кость собаке, та с готовностью поднялась, ухватила кость зубами и принялась грызть. Надо бы подбросить в огонь сучьев, и тоже лечь спать. Она встала, подошла к куче дров, выбрала несколько сучьев потолще, положила в очаг, посмотрела, как огонь лениво облизывает дерево, снова села. Потрогала живот, улыбнулась. Уже скоро. Интересно, как это ребенок помещается в животе? Очень просто - он маленький. Но ведь рожать ей уже совсем скоро - что же, ребенок так и родится маленьким? Странно. Он и Она сразу были большими, или Она чего-то не помнит? Уже скоро... А когда это - скоро? И как она узнает, что пришло время рожать?

В пещеру вошла кошка, посмотрела на собаку. Собака была занята костью и не обращала на кошку внимания. Кошка пошла вдоль стены, обходя разгоревшийся огонь стороной, подошла к Ней, потерлась о ногу и улеглась рядом. Красивый зверь. И у кошки скоро будут котята. У Нее ребенок, а у кошки - котята.

Она встала, подбросила в огонь еще несколько палок и легла рядом с Ним. Натянула на себя одеяло. Он завозился, что-то промычал. Она устала. Там Она никогда не уставала - точнее - так не уставала. Там Она ничего не делала, только бегала, играла, купалась... А здесь... Рожать будешь в муках - вспомнилось почему-то. В муках... Ладно, посмотрим. В муках... Она уже знает, что такое боль, значит рожать будет больно? Хотелось бы, чтобы было не очень больно. Или совсем не больно. В муках... Страшно... Не так чтобы очень страшно... страшновато... Ничего, посмотрим.

* * *

Исполнитель.

На Бумаге было написано... каллиграфическим почерком, чернилами, и, скорее всего, гусиным пером, следующее:

Город Черноземск. Улица Котельщиков, дом 32, квартира 3.

Объект - 1: Семаков Геннадий Павлович. 15 лет. Ученик девятого "А" класса средней школы N 4.

Родители: мать Семакова Анастасия Георгиевна, 45 лет, шпалоукладчик на железной дороге. Отец в данном городе не проживает и отношения к Объекту - 1 не имеет.

Объект - 2: Книга.

Дата: 12 мая 19... года.

Цель: контакт Объекта - 1 и Объекта - 2.

Ну вот, подумал я. Устраивай контакт Семакова Геннадия Павловича, пятнадцати лет с какой-то книгой. Я посмотрел на стол. Книга уже лежала там. Большая, черная, старинная. В кожаном переплете и с серебряными почерневшими застежками. Я привстал, чтобы посмотреть название. "Магия". Латинскими буквами. Вытеснено золотом. Я вздохнул и принялся искать пепельницу. Пепельницу мне удалось обнаружить на втором кресле. Она была тяжелая, бронзовая, в виде свирепого орла, распластавшего крылья. В ней было три смятых окурка. Я водрузил пепельницу на стол, смял Бумагу и положил между крыл. Бумага сразу вспыхнула и быстро сгорела. Я поворошил пепел пальцем, брезгливо поморщился, вытер палец о кисть на персидском халате и взял книгу...

Глава 3. Дети.

- Ты так думаешь?

- Вмешательство необходимо, решительно необходимо. Посуди сам - ты не дал вмешаться, когда произошло первое убийство; когда произошло первое отцеубийство; когда началась первая война. Ты говорил: так и должно быть, не вмешивайся, дай им самим во всем разобраться. Я не вмешивался. Я ждал. Я терпеливо ждал! А теперь не знаю слов, чтобы себя обругать. Все с самого начала было не так. Войны следуют одна за одной. Они убивают. Причем убивают не только солдат - это бы куда ни шло, они убивают женщин и детей. Стариков! Они жгут поселения, они грабят, они насилуют. Они развратничают. Уму непостижимо - что они выдумали для услаждения плоти. Они притесняют друг друга. Кто-то из них бесится с жиру - это их выражение - а кто-то голодает. От голода умирают дети! Это ужасно. Я понимаю - Эксперимент. Я предвижу все твои возражения. Я наизусть знаю все твои аргументы. Они убеждают меня, что мое желание вмешаться и хоть что-то поправить - это не более чем эмоции. Но я имею право на эмоции! Я не могу равнодушно смотреть на плоды наших трудов. Они погубят сами себя и Эксперимент будет провален. Я не хочу этого. Я не могу это допустить. Это выше моих сил. Пойми меня правильно.

- Я очень хорошо тебя понимаю. Более того - мне самому многое не нравится. Вот ты говоришь - вмешаться. Хорошо. Как?

- Как? Вот давай и обсудим - как.

- Лично ты что предлагаешь? Напугать их? Внушить им мысль о том, что нам с тобой что-то не нравится и мы намерены принять меры? Или публично наказать некоторых особо неприятных тебе, а остальных заставить смотреть? А как наказать? Выпороть? Поставить к позорному столбу и закидать камнями? Распять на столбах, как у них практикуется? Или наслать мор, засуху, голод? Две трети умрут, а остальные зарекутся грешить? Или препарирвать их, каждого в отдельности и сделать из них праведников? Что именно ты предлагаешь?

- Вздор! Ничего подобного я и не думал. Это все твои методы. Напугать их не сложно. Их надо учить. Дать им закон, который они исполняли бы беспрекословно. Не из страха наказания, а из уважения к закону.

- Чудесно. И они сразу же исправятся?

- Ну почему же сразу. Пройдет какое-то время...

- И ты думаешь, что все они будут свято блюсти такой закон?

- Ну почему же все. Хотя бы треть и ...

- А две трети будут продолжать убивать, насиловать и угнетать?

- Не спорю - вопрос сложный. Но придумать что-то все-таки надо. Терпеть больше невозможно.

- Хорошо. Я согласен - равновесие нарушено и его нужно как-то выправить. Возможно - я ошибался, когда не давал тебе вмешиваться. В принципе - я не против закона. Вот только как ты собираешься им его дать? Спустишься на площади и начнешь вещать?

- Ты все смеешься, а дело серьезное.

- Да - серьезное. У них и так полно всяких суеверий и верований, и стоит тебе...

- Я не собираюсь высаживаться на площади. Достаточно показаться одному из них, у меня есть на примете такой человек - они ему верят.

- Чепуха. Он сойдет с ума и они перестанут ему верить.

- Он не сойдет с ума. Я не собираюсь показываться в своем настоящем обличье.

- Он - ученый человек?

- В некоторой степени - да, он ученый человек.

- Значит, он в некоторой степени сумасшедший. И тем не менее, тем не менее... Все-таки, я не хотел бы, чтобы ты общался с ними напрямую. Ты понимаешь - почему. Нельзя ли как-нибудь подсунуть им этот закон?

- Нельзя. Они должны уверовать в закон. И если закон дам я, они уверуют в него. Только так. Если ты видишь более подходящий путь скажи.

- ... Пожалуй, ты прав. Хоть и не нравится мне все это, но, пожалуй, ты прав.