"Жду."
Откинув одеяло встаёт с постели. Освежает лицо холодной водой, к чертям косметику. Волосы собирает в небрежное нечто, лижбы не мешались. Джинсы, футболка, на кухне делает кофе. Попутно пара бутербродов. Усталости словно и не было, сон как рукой сняло.
"На месте."
Припекло так и сообщения научился писать, злорадничает обувая кроссовки. Никаких парадов, такая какая есть, зато настоящая. Ему действительно нравится любая. Ставит жирную точку, отворяет дверь и вздрагивает с перепугу.
Грановский заметно, не собирался, но расплывается в улыбке.
— Можно было и внизу подождать, — запирает, ковыряясь дольше обходимого.
— Разрешить одной шататься по тёмным подъездам?
Вскинув руку показывает упрямцу.
— Светло.
Щёлк, лампочка потухла. Алекса сжалась, вот это номер. Тёплая ладонь находит прохладную ладошку, сжимает. Так и спускаются в напряжённом молчании. Открывает ей дверь автомобиля.
Алекса решение приняла, да только страх, не перегнула ли с порывами. Как бы потом сожаление грызть не стало.
Кажется слов этим двоим не надо, оба знают, ощущают мандраж от встречи. Берёт её за руку, переплетает красноречиво пальцы, она в ответ стискивает что есть сил.
— Прости, задержался.
Вот за что извиняется, и словом не обмолвилась, ответ прост, видит насквозь, чувствует. Знает, она думала о нём. Внутри воспряло возмущение, а не слишком самоуверен. Грановский предусмотрел и это, обрывая ростки на корню, притянул к себе и поцеловал. Не спрашивает, без раздумий делает то, чего хотят оба. Прикрыв глаза отдалась ощущениям, разбудил жажду жить, стремиться, лететь, парить в невесомости, понимая не одна.
— Кофе правда не для тебя. И приглашать больше не буду. Забираю на завтрак.
Касается тёплых, вкусных губ, насмотреться в глаза не может. Как оторвать пальцы от настолько желанной. Поразила мозг неизвестной болезнью, отбирая здравомыслие, убивая годами выработанные рефлексы. Алекса подалась к нему на встречу прикусив за губу, прекрасный цветок в его руках, в полной власти.
Утро, скупыми на тепло, солнечными лучами, касается лица. Открывает глаза, чувствует как затекла вся левая сторона. Грановский зажал крепко с рассветом, так и спали не шолохнувшись. Со стоном выбирается из сжимающих рук, не отпускает, мгновенно просыпается.
— Куда собралась?
Какой потрясающий у него голос спросони. Боже, убойные мысли.
— Бежать от тебя до канадской границы, — бурчит Алекса, в новой попытке спасти тело от онемения.
— Дальше двери не убежишь, во дворе собаки.
Растянулась блаженно, морщит лицо от покалываний кожи.
— Чего тогда вцепился, раз не боишься побега.
— У-у, какое у нас настроение с утра. Ночью мурчала, утром царапается.
Алекса фыркнув, перевернулась на живот, обняла подушку и закрыла глаза.
— Михаил, это плохое сравнение.
— Запомнил, — обнял, ломая планы удобно улечься.
Глава 22
Разблокировала планшет, ругнулась, откусила яблоко. Протянула Грановскому, замотал головой, сосредоточившись на дороге.
— Как так, не хватило времени поесть, у меня хватает, а у неё нет.
Алекса хмыкнула.
— Куда мне до вас, акул бизнеса, с моими то крошечками. Вот не успела!
— Даже не мытые наверное, — буркнул, покосившись на пакет.
Поправила сползающий с колен, заодно одёрнула платье и удивлённо глянула на яблоко наполовину съеденное.
— С чего бы? Мытые, лично вымыла, секретаря то у меня нет.
— Прекращай.
— Пф... И не начинала, — откусила и снова сунула ему.
Поупирался чуть, но сдался, кусая, Алекса улыбнулась.
— К восьми заеду, съездим куда-нибудь и нормально...
— К девяти, — перебила, не отрываясь от дисплея, сдвинув брови и забыв дышать.
— Алекса... — взвыл Грановский.
Она подпрыгнула от неожиданности.
— Твою ж... Что?! — посмотрела в упор.
— Я с ума схожу, а она, — жалобно с укором.
Ухмылка на девчачьем лице перетекла в хитрую улыбку, промолчала, продолжает листать прайсы. Грановский с каменным выражением, сдержал рвущиеся наружу высказывания, обругал пешехода, что перебегает на красный. А она смеясь, протягивает почти съеденный фрукт под нос, отказался.