Ей ничего не оставалось кроме, как лежать на старой, скрипучей кровати с жёстким матрасом и смотреть в потолок, и безмолвно лить слёзы из своих синих глаз.
Всё, что сейчас происходило с ней… словно кошмарный сон. Психиатрическая лечебница. Попытка самоубийства. Лаборатория. Айзек.
Может она правда психически больна и всё, что ей довелось пережить просто яркий сон, вызванный наркозом? Или кому-то просто нужно, чтобы она замолчала и никто не узнал о том, что произошло? Кто поверит словам девушки, которая находится в психиатрической лечебнице на окраине города?
Но тогда назревал вполне логичный вопрос: Что случилось с Айзеком, если всё, что она видела не оказалось просто сном? Неужели его… могли убить? Нет… такого просто не может быть. Но ведь он являлся одним из подопытных второй серии экспериментов. Если после обвала до них и правда добрались какие-то люди…
Аннали вновь вспомнила свой сон и в её голове тут же звоном раздались мольбы Айзека: — «Нет! Стойте! Можете убить меня, но она здесь не причём!» — одними губами прошептала она.
Нет… Нет… Из синих глаз Аннали ещё обильнее полились слёзы. В любом случае она не хотела разглашать всю правду о лаборатории в СМИ и какие зверства творил там Дениэль. Она просто хотела жить обычной жизнью, вместе с Айзеком… вдалеке от всего этого.
*****
Так незаметно летел один день за другим днём. Со временем Аннали привыкла к тому, что в лечебнице её считают сумасшедшей суицидницей, поэтому она перестала делать какие-либо попытки доказать обратное.
Девушка соглашалась со всем, что говорил ей врач и послушно принимала препараты, которые ей давали медсёстры, проходила все процедуры, которые ей назначали, пусть и некоторые их них были отнюдь не из приятных.
Аннали так же привыкла к распорядку дня, который устанавливался для всех пациентов без исключения:
В шесть утра подъём и проведение гигиенических процедур. В девять утра завтрак в общей столовой, который обычно состоял из легкоусваиваемых каш. После завтрака, осуществлялись индивидуальные беседы с лечащим врачом, потом пациентов отправляли на прохождение лечебных процедур, вплоть до двенадцати дня.
Некоторые пациенты шли на них добровольно, как Аннали, а других приходилось вести насильно санитарам, что девушка не раз видела и слышала, обычно это были душераздирающие крики на весь коридор.
После проведения процедур обычно шла прогулка в специально отведённом дворике, а иногда и просмотр телевизора, что находился в холе. С часа до двух дня в общей столовой начинался обед, который обычно состоял из супа и ещё какой-нибудь пищи.
После обеда шёл тихий час, когда пациентов чуть ли не насильно запирали в палатах до черырёх часов. Обычно в это время Аннали сидела на кровати и смотрела в окно, думая о жизни или просто спала.
После того, как пациентов выпускали из палат, все они направлялись в общий холл, где иногда для них проводили реабилитационные мероприятия.
Аннали нравилось рукоделие и шитьё кукол. Это занятие правда успокаивало и помогало убить здесь время. Девушка довольно быстро научилась азам и уже через несколько дней смогла самостоятельно связать собственную куклу, которая очень сильно напоминала его — юношу со смуглой кожей, которую покрывало множество шрамов, тёмно-рыжие длинные волосы багрового отлива, огненно-оранжевые глаза, его вечно грустный и суровый вид…
Аннали стала везде носить её с собой, словно ангела хранителя, а по ночам спала с этой куклой, крепко обнимая.
Иногда она разговаривала с ней… Здесь было мало людей с кем можно было нормально поговорить. Не проходило ни дня, чтобы Аннали не слушала бредни своих товарищей по несчастью, только эти люди, в отличии от неё, были в самом деле больны…
Со временем девушка начала замечать, что её самочувствие только ухудшается. У неё появилось расстройство памяти, некоторые движения и реакция стали заторможенными, появилась ужасная апатия и безразличие ко всему окружающему.
Единственное, что могло хоть ненадолго вырвать Аннали из этого состояния, так это кукла Айзека. Иногда она просто смотрела на неё и начинала плакать.
Внушение — страшная вещь. Ей в самом деле начало казаться, будто Айзек не более, чем плод её воображения и всё, что они пережили вместе в лаборатории не более, чем просто сон. Но вторая часть её мозга просто не хотела в это верить…
Так дни очень быстро сменяли друг друга. Аннали потеряла счёт времени. Сколько уже прошло с тех пор, как она оказалась здесь? Неделя? Месяц?
Иногда она думала о том, что Айзек испытывал то же самое, когда был подопытным в лаборатории Дениэля… Сейчас девушка будто сама оказалась на его месте, разве что её не водят на болезненные опыты.
Однако, кто знает, что произойдёт с ней в будущем… Возможно из неё полностью сделают овоща, либо одной из множество окружающих её психов. Как Аннали не пыталась, она не могла представить хоть какой-то позитивный вариант развития событий. Но так же у неё уже не было сил сопротивляться подобному исходу.
Ей не удастся сбежать отсюда. Несмотря на то, что эта лечебница не имела особой охраны, кроме санитаров и поста безопасности, здесь повсюду были решётки и довольно строгий контроль.
Разработать план побега одно дело, а перевести его в действие… Аннали понимала, что если её поймают, то остаток жизни она, скорее, проведёт, не помня себя и даже собственного имени.
К тому же психиатрическую лечебницу окружал сплошной лес. И даже если ей удастся выбраться… Куда она пойдёт? В старый дом родителей? Пешком? Врятли хорошей будет идея ловить какую-либо попутку, ведь Аннали обладала вполне симпатичной внешностью, а вокруг как раз лес, где никто не увидит, что с ней делают и не услышит её крики…
Даже если ей удасться добраться до места и её не станут искать, Аннали придётся жить, побираясь, ведь она осталась полностью без документов и вообще каких-либо денег, в худшем случае ей придётся зарабатывать на жизнь, продавая своё тело…
Айзек… по лицу Аннали вновь скользнули слёзы. Ведь когда-то он так же пытался выбраться из подвала и жить обычной жизнью, невзирая на то, что ему пришлось жить на улице, как дворовому псу, и каждый день отстаивать своё право на жизнь.
Может… Нет, она не такая, как он, она просто не выживет на улице. Этого ли Айзек хотел для неё? И что теперь ей остаётся? Провести в психиатрической лечебнице до конца своих дней, которые с каждым разом сокращают с помощью препаратов? Сбежать и пытаться выживать на улице несмотря на голод, боль и насилие? Аннали каждый день засыпала, задавая себе одни и те же вопросы, однако так и не решалась выбрать.
*****
Это был обычный для неё день. Аннали встала и заправила кровать, сквозь решётчатое окно доносились пение птиц и яркий свет, что означало — уже наступило утро.
После завтрака палату девушки навестила медсестра. Она дала ей какие-то препараты, которые Аннали пришлось послушно выпить, а затем сказала:
— Мисс Волтер, доктор Джеймс ожидает вас.
Без каких-либо возражений, Аннали поплелась вслед за медсестрой по коридорам. Вскоре они остановились напротив дубовой двери, где висела табличка с именем и фамилией доктора, но девушке эта информация была не интересна. Она вошла внутрь и, как обычно, присела напротив стола, за которым сидел пожилой мужчина в белом халате, который являлся её лечащим врачом.
— Мисс Волтер, как вы чувствуете себя сегодня? — задал он стандартный вопрос.
— Спасибо, всё хорошо, — ответила Аннали, словно по шаблону. На деле ей было отнюдь не хорошо, ни на моральном, ни физическом уровне…
— За пару месяцев ваше состояние значительно улучшилось. У вас больше нет навязчивых мыслей или снов про лабораторию?
— Нет…
— Вот и прекрасно, — произнёс мужчина, перебирая какие-то бумажки на столе.
— Когда меня выпишут? — спросила девушка, несмотря на то, что понимала бессмысленость этого вопроса.