В ельнике слева мелькнул огонек. «Кто это там? В округе других туристов нет. Кто может быть в его владениях?» — в мозгу вспыхивали отрывистые сухие вопросы. Как будто в голове засел кто-то чужой, жесткий и, управляя им, трезво просчитывал ситуацию. «Скорее всего, малолетки на своих ревущих мотоциклах, — решил тот, чужой, — Этих можно встретить где угодно. Вывезли на природу своих немытых шлюшек. Борзые юнцы. Стоит надеть кожанки с клепками и цепями, оторвать глушители с мотоциклов, и круче их уже нет». Ноги Виктора сами направились в сторону огонька. «Повеселимся. Погоняем юнцов», — вслух ухмыльнулся он. Но тут он вспомнил, что деревянный мостик через протоку неделю как завалился и из города посуху сюда не добраться. Он даже замедлил шаг. «Кто там?» Надежда на встречу с рокерами, к неудовольствию его, испарилась. Он осторожнее стал приближаться к ельнику. Действительно, там кто-то был. Между молоденькими елочками виднелся огонек костра. Потянуло жареным шашлыком. Заинтересованный, Виктор бесшумно заскользил среди колючих веток. Впереди, совсем рядом послышался смех.
Осторожно раздвинув ветки, он увидел поляну и сидящих у костра двух мужчин и женщину. Несмотря на то, что вечерело и от реки тянуло свежестью, на них были раздеты. Они давно уже сидели здесь. Вокруг костра валялись бутылки, пустые и непочатые, мусорными кучками лежали зелень и хлеб. Мужчины, блондин и брюнет, были незнакомы Виктору, а в женщине он узнал жену. Блондин без стеснения лапал и целовал ее. Наташа не отстранялась. Было видно, что это, наоборот, нравилось ей. Виктору даже почудилось, что он слышал, как щелкнула застежка ее купальника. Аппетитные груди Наташи, немного опустились не поддерживаемые лифчиком. Она сама помогла блондину снять его.
Что говорить, картина, подсознательно ожидаемая каждым мужем. И как не обыгрывай ситуацию — реакция однозначная, и хорошо, если ружье под рукой. Тогда ты король. Виктор взвел курки и тут же вспомнил, что патроны кончились. В горячке, он чуть было не выскочил на поляну, но атлетический вид любовников жены остановил его. Мускулистые, уверенные в себе, они не походили на малолеток, храбрых кучей. Этих незаряженным ружьем не испугаешь. Каратисты, не иначе. И оружие наверняка имеют. Виктору почудилось, что он увидел позади них прислоненный к дереву карабин. Разглядеть было трудно, может это просто палка, но рисковать не хотелось. Избитый, рогатый муж — что может быть быть позорнее. Он тихонько отошел за деревья и бросился к домику за патронами.
«Сука! Шлюха! Дрянь!» — Бранью отмечал он каждый шаг. Не прошло и нескольких минут, как он был у домика. Не замечая сидевшего на пороге сына, Виктор ворвался внутрь. Выкидывая из рюкзака вещи, он разыскал картечь. Перезарядив ружье, он сунул горсть патронов в карман и выскочил обратно. Сын, опять не замеченный им, остался сидеть неподвижно. Вид окровавленного, обезумевшего отца вселил в мальчика ужас.
На одном дыхании Виктор добежал до ельника. Не замечая колючих ветвей, с размаха бьющих по лицу, он вломился на поляну и увидел свою жену, с охотой удовлетворяющую сразу двоих. Похотливая троица живописно гляделась в свете, отбрасываемом костром. Дрожащими от злости руками, он вскинул ружье, почти не целясь, поочередно спустил курки. Мужчины без звука повалились на землю. Уже спокойно, даже медленно, смакуя каждое движение, он выбросил из стволов, дымящиеся гильзы, вставил новые патроны.
— Нет! Витенька, нет! — Наташа встала во весь рост, белея в сумерках обнаженным телом.
Виктор шагнул ближе. Раз, еще раз. Наташа подалась назад. Губы ее прыгали от страха. Виктор наслаждался ее ужасом. Она обернулась назад, надеясь укрыться за дерево, но в этот момент картечь разорвала ей грудь и живот. Жена, теперь уже бывшая, рухнула наземь. Правая рука ее при этом попала в костер.
Виктор подошел ближе. Не обращая внимания на лежащую жену, он поднял один из шампуров с шашлыком, сдул пепел с него и сорвал зубами горячий кусок мяса. «Неплохо прожарено», — отметил он, остекленело глядя перед собой. От костра пахнуло паленой кожей. Виктор поморщился и зашагал через ельник обратно к домику. Он шел, мурлыкая под нос глупую песенку, шампуром отодвигая ветки с пути. Время от времени он рвал зубами куски мяса, не слишком пережевывая, глотал их. Когда шашлык кончился, Виктор, широко размахнувшись, бросил шампур в дерево. Острый конец его глубоко вошел в кору, чем Виктор остался, очень доволен. Он был медлительно спокоен, как тракторист, шагающий с работы домой. Переходивший дорогу лесной хомяк испуганно шарахнулся в сторону, лишь заглянув в его глаза, с налитыми кровью белками и неподвижно застывшими зрачками.