— Просто говоришь, как самый настоящий философ, — усмехаюсь я, а затем, не глядя, опрокидываю в себя стопку с ярким наполнением.
Обжигающий холод с толикой перчинки — едва пощипывает во рту. А затем на кончике языка появляется привкус ананаса и чего-то ещё, что идеально балансирует с остальными составляющими.
Втягиваю носом воздух и перевожу взгляд на свою новую знакомую.
— За любовь! — произносит Элла, подняв вверх бокал с янтарной жидкостью, кубиками льда и фруктами, томящимися внутри.
— За любовь! — весело парирую я, хватаясь за вторую стопку.
Мы чокаемся и, выпив содержимое, снова возвращаемся на танцпол. При этом я чувствую легкое тепло, разливающееся по венам. Мой рассудок абсолютно трезв. Ну почти. Однако чувство спокойствия и расслабленности накрывает меня с головой, даруя некую эйфорию.
В последнее время я только и делала, что думала о тех или иных вещах. Постоянно терзала себя и не могла уснуть. Но сегодня…
Кажется, сегодня я беру выходной, заперев мысли и чувства на замок.
— Carpe Diem, — весело кричит Элла, вырисовывая руками в воздухе непонятные движения под такт музыки.
Я смеюсь, подпрыгивая вверх, крича:
— Лови момент!
Музыка, с примесью алкоголя, течёт в наших венах, разливается жидким сиропом, даруя невероятный прилив энергии.
Мы веселимся, не задумываясь о людях о вокруг. А затем на танцполе я замечаю Карину, лицо которой выглядывает из-за спины какого-то парня.
В голове что-то щёлкает. Я срываюсь с места и спешу к ним. В мыслях почему-то отчетливо пульсирует: «Это он. Он с этой стервой, когда здесь я!»
Руки тянутся сами собой, когда ногти выпиваются в кожу парня, оттаскивая его от неё.
— Какого хрена?! — не скрывая злости, произносит незнакомец, чьё лицо мне совершенно незнакомо.
Пару раз моргаю и привожу себя в чувства, понимая, что ошиблась.
Черт.
Надо найти Ковалевского.
«Найди, найди, а то крыша совсем съезжает с катушек» — усмехается внутренний голос, и я угрюмо поджимаю губы. Однако не успеваю толком отойти в сторону, меня хватают за руку.
— Эй, ты! Ничего не забыла?
— В каком смысле? — перевожу непонимающий, вместе с этим сердитый взгляд на девушку, из-за которой мои нервы уже на пределе.
«А может дело вовсе не в ней, а в том, что ты по уши втрескалась в этого парня?..» — как всегда не во время всплывают мысли моего подсознания. И я злюсь ещё больше. Злюсь, потому что прекрасно знаю, что это правда.
— В том смысле, что общество следует отгораживать от таких ненормальных, как ты.
Мои глаза застилает пелена из злости. Ненависть бурлит в крови.
Какого лешего?!
Сколько можно?!
Что вообще значит быть нормальным? Кто устанавливает эти рамки нормальности?! И как, черт побери, они должны соблюдаться?!
Разве не бред — постоянно устанавливать для всех одно и то же клише, если мы в априори не можем быть нормальными. Быть нормальным — быть, как все. Но ведь все мы разные. Что и есть истина для нормальности!
— Да пошла ты! — говорю я, показав ей средний палец.
Взгляд подмечает, как её брови удивлённо взметают вверх. Грубы кривятся в недовольстве. А в толпе появляется знакомый силуэт. Кажется, он направляется к нам.
Ковалевский.
Разворачиваюсь и делаю шаг вперёд. Однако не ожидаю того, что уже в следующую секунду меня резко дернут назад. Да, как? Прямо за волосы! Благо моя реакция, как всегда, отменная. Я успеваю ухватиться руками за голову, крепко сжимая парик, натягивая его обратно на лоб.
Когда хватка слабеет, я оборачиваюсь назад.
Гневный взгляд хищных глаз направлен целиком и полностью на меня.
«Ну держись, стерва!» — вспыхивает ярко-алым в моем сознании, и я теряю контроль над собственным разумом.
Кидаюсь на эту гадюку, пальцами впиваясь в гладкие, шелковистые волосы.
«Сейчас мы тебе их слегка, а может быть и нет, поубавим!»
Мы мечемся из стороны в сторону. Каждая из нас пытается нанести друг другу какой-либо урон. И, если бы я смотрела на это представление со стороны, то назвала бы подобную картину «поединком куриц». Иначе как наши телодвижения и визги назвать трудно.
В какой-то момент я замечаю, что вокруг нас уже собирается толпа. Но музыка по-прежнему играет. А кто-то продолжает танцевать.
На доли секунд взгляд цепляется за Диму, что вот-вот пробьётся к нашему вымышленному рингу. И это мгновение едва не становится моей погибелью. Ведь уже в следующее — очки подпрыгивают на носу, а затем скатываются вниз, с глухим стуком падая на пол.
Я резко останавливаюсь, тяжело дыша. Сердце перестаёт биться. И хотя это невозможно — в эту секунду мне кажется, что оно, как и многие здесь, в предвкушении последующего аккорда. В предвкушении финиша.