– Доброе утро, Коннор. Я же просила не вертеть головой, – беззлобно произнесла я, зевая.
Кружка и халат отправлены на стол, я же не спеша принялась поправлять металлические тяжелые шнуры. Время от времени пальцы касались волос машины, и Коннор, ощущая эти прикосновения, хмурился, вздергивая уголки губ. Оно не удивительно: тактильный датчик, изъятый у YK500 и перестроенный мной, позволял испытывать ощущения бионической кожей, проводя симуляции физических чувств с помощью электрических разрядов. В ход шла не только сама кожа, но и якобы ее производные в виде волос. А вот сами механизмы ничего не испытывали, и это в какой-то степени хорошо. Не будет реальной боли, как у людей, в случае внутренних повреждений. Хотя истинно надеюсь, что этих повреждений никогда не будет.
Наконец, закончив работу, я убрала грязный халат с андроида, надела свой чистый и вернулась к кружке кофе. Очередной зевок не заставил долго себя ждать. Кое-как прикрывая рот, я разбудила ушедший в сон процессор под безучастным взором Коннора.
– Вы выглядите уставшей, – констатировал Коннор без какого-либо интереса. Скорее просто поставил факт недосыпа в моем организме.
– Да, есть такое. Всю ночь мучила бессонница.
«И имя этой бессонницы – Майлз», хотелось добавить мне, однако я себя сдержала. Не стоит RK800 знать таких подробностей. Я лишь блаженно прильнула к кружке, сонливыми глазами осматривая просыпающиеся экраны. Центральный монитор, подключившийся к андроиду (что тут же отозвался золотым диодом), запросил разрешение на продолжение диагностики, и я его с легкой руки отдала. Уверена, за ночь наверняка что-то набежало, и все же пусть работает. В конце концов, моя задача – найти нужные кодировки, а не лялякать с машиной о насущном. Хотя должна признаться, как раз с ней лялякать интересно.
– У вас все в порядке, миссис Харди?
Голос машины заставил меня поперхнуться кофе. Закашлявшись, я настороженно взглянула на Коннора, которого, впрочем, ничего не смущало. RK800 продолжал смотреть на меня снизу вверх, учтиво хлопая ресницами.
– А чего это тебя так волнует? – спокойно спросила я, едва сошли слезы от кашля.
– Учитывая, что вы занимаетесь моей диагностикой, не хотелось бы, чтобы вам стало плохо на рабочем месте.
Или просто ты начинаешь проявлять признаки девиации, мысленно подшутила я. Оставив замечание машины без внимания, я допила кофе и уселась в скрипнувшее кресло. RK800, не получив ответа, повернулся обратно к потолку. Диод его переливался голубым цветом.
– Как ты себя чувствуешь? – я медленно блуждала по уже выявленным за ночь результатам, не отмечая ничего особо интересного. Система адаптации к окружающим людям, реконструкция наиболее оптимальных действий. Анализ выявил несколько нарушений системы, включая ту самую злосчастную самодиагностику, которая вчера едва не отправила машину на тот свет. Открывать подробности выявленной проблемы я сразу не стала. Сейчас мне было интересно узнать, как повлияла способность ощущать на мышление машины.
Развернувшись полностью на стуле к андроиду, что смотрел в потолок, я сложила руки на груди. Девиация в условиях физических чувств дала интересный результат: Майлз решил пойти на столь ненавистное ему сближение из любопытства, при этом испытав психологическое удовольствие. Что же испытал Коннор – полноценный андроид, проведший целую ночь в одиночестве и в холодном подвале?
– Не могу точно знать. Моя система самодиагностики не работает…
– Я не об этом, – перебив начавшую отчет машину, я вызвала к себе недоуменное внимание Коннора. Андроид на столе повернул ко мне голову, вновь шурша кабелями по столу. – Подвал холодный. Ты не замерз?
На этот вопрос Коннор слегка вздернул уголок губ. В карих глазах словно промелькнуло нечто живое, теплое, но я поспешила списать это на «показалось». Коннор тем временем вернулся взором в потолок, оживленно начав рассуждать на тему новых возможностей восприятия:
– Я пробыл в состоянии тишины одиннадцать часов и двадцать три минуты. За это время мне удалось понять, что ко всему можно привыкнуть: к жесткости ткани, к холоду стола. Должен признаться, что это необычные ощущения, однако уверен, что при работе с расследованиями наверняка лишние возможности. Андроиды не должны чувствовать боли, тем более те модели, что вынуждены выполнять работу, способную причинить вред целостности.
Я сидела с потупленным взором и пыталась понять, что сейчас мне выдала машина. То ли это очередной отчет в духе «Киберлайф», то ли желание скрыть свои реальные мысли и ощущения за ворохом официальных речей. Тряхнув головой, я сощурилась и пристально посмотрела на машину.
– А ты можешь нормально выражаться, а не как типичный представитель риэлторской компании, что за славными речами пытается скрыть все гнилые косяки недвижимости?
В этот раз потуплено смотрел андроид. Его темные брови сдвинулись, глаза непонимающе сверлили во мне дырку. Да, мы точно друг друга не понимали. Тем не менее, Коннор все же разобрался в моих словах, выудив главную мысль: говорить проще, не приправляя фразы излишней эксцентричностью. Ведь все тот же Коннор, вернувшись взором в потолок, поспешно, но спокойно заговорил:
– Иными словами, эти ощущения для меня новы.
Довольно хмыкнув, я развернулась к столу и устало окинула взором все выпавшие результаты. Как много перспектив открывается с изучением этой системы. У меня так много работы впервые за долгое время, что я даже не знаю, за что браться! За починку системы диагностики? За попытки выудить у машины функции анализа биологических веществ и реконструкции событий? За продолжение поиска кодировки, что поможет нам с Майлзом проникнуть в систему ФБР без риска быть замеченными? Перспектив куча. Остается только обкусывать ручку и хмуриться от сваленной на головы лавины работы.
Взглянув на машину искоса, я прокрутила все его речи за это утро. Кажется, я знаю, чем сейчас займусь.
– Итак, – убрав ручку на стул, я снова повернулась к RK800, сцепила пальцы и сложила руки локтями на колени. Машина от моего серьезного тона внимательно повернулась ко мне головой. – У нас на сегодня целый ряд задач. Первое – настроить контроллер для тактильного датчика. Второе – починить твою систему самодиагностики повреждений. Третье – изучить твои функции и попытаться их скопировать. Для меня в приоритете стоит третье, но на данный момент меня больше волнует датчик, так как мой друг, способный ощущать боль, сейчас гуляет по улицам. Так что ответь мне, Шерлок. С чего нам лучше всего начать?
Коннор молчал, хмурясь с каждым словом все сильнее. Я утаила от машины желание забраться в правительственные кодировки, иначе точно встречу ярое сопротивление полноценного андроида, однако из хорошего настроения (спасибо кофе и дофаминам от поставщика Майлза) решила посоветоваться с тем, кто обладает психологическими базисами и способностью к просчету вариантов событий. Машина, однако, моего рвения не заценила. Коннор опасливо нахмурился, и его недоверие было понятно. Это все равно, что прийти к хирургу и сказать об острых болях в животе, при этом получив от врача ответ в виде: «я, короче, не знаю, что с тобой делать, так что сам выбирай способ лечения».
– Вы ведь назвали себя специалистом, верно? – учтиво осведомился Коннор, слегка приподняв голову над столом. Его подтянутый торс с имитацией рельефа мышц привлекал внимание, но все же ночь с умелой машиной в постели дала свои плоды – я больше не смотрела на прекрасного RK800 голодно, лишь позволяя себе исподтишка созерцать красивое тело. – Разве я могу решать за вас?
– Я просто хотела у тебя поинтересоваться, – я проигнорировала намек на мою не профессиональность, беспечно пожав плечами.
Андроид нахмурился, повернув голову обратно на стол. Его диод был голубым, однако перемигивался так, точно готов перенять золотой оттенок. Я так и не получила ответа, и потому решила заняться тем, что сейчас казалось мне наиболее важным: собрать контроллер для тактильного датчика и испытать его на RK800, дабы Майлз мог отключать и включать осязание в любое время, подобно дыханию.