Сделав скриншот экрана, я отправила изображение на соседний монитор. Сколько прошло времени с того момента, как я замерла в кресле, тупо пялясь на зеленый шестизначный код? Раз за разом напоминала себе о том, что до Коннора на хирургическом столе не было ни одного полноценного андроида – все машины были девиантами, и каждая такая машина имела этот же код. Те же шесть знаков. Красным цветом.
Нервно прикусив губу, я приблизила изображение на мониторе, дабы рассмотреть участок поближе. Может, я что-то упускаю? Может, вместо одного символа из-за усталости вижу другой? А может, у меня просто галлюцинации? Что бы я ни делала, как бы ни вертела картинку, как бы ни копировала код с экрана диагностики и ни переписывала его на другом мониторе в отдельном файле. Он был неизменен. Все такой же зеленый, из тех же символов. Лишь спустя десять минут бессмысленного тыркания несчастных знаков, я, ничего не понимая и нервно натирая виски, откинулась на спинку кресла. Сотни мыслей метались в голове, ни одна из них не желала быть уложенной в одну крупную систему из логики. Оставалось лишь выдвигать предположения, чем я и занялась, не спуская глаз с несчастной кодировки на скриншоте.
Итак, RK800 является самым передовым прототипом, идеальным созданием с точки зрения компьютерной инженерии. Существо, чье предназначение кроется в раскрытии преступлений, отлове девиантных моделей, безропотной службе человеку. Андроид сконструирован на основе самых последних технологий, его система априори должна быть идеальной! Однако перед глазами мелькает кодировка зеленого цвета, который означает, что шифр является заводским. То, что приобретается машинами в процессе существования, у этого парня уже заложено с самого начала. На кой черт, спрашивается, подобное творить с тем, кто должен ловить девиантов? И, главное, как давно этот код сказывается на его работе?
Опасливо покосившись на машину, я облизнула пересохшие от волнения губы. Разговоры с Коннором не представлялись для меня чем-то тяжелым и информированным, однако все же первые звоночки в его мышлении проскакивали с самого начала. Только сейчас я начинаю понимать, что с андроидом все не просто: решение Коннора в одиночку пойти к Златко, мимолетное переживание относительно утерянного расследования, просьба установить тактильный датчик. Все это копилось, сваливалось на голову, точно лавина. Однако прежде, чем окончательно сделать вывод, мне требовалось убедиться в самом последнем, что так часто меняется у андроидов впоследствии отклонений.
Межличностные отношения.
Взяв кружку уже остывшего кофе, я беспечно развернулась к Коннору и с не менее беспечным видом прильнула к напитку. Пить однако я не собиралась, скорее делала безучастный, скучающий вид.
– Кажется, ты говорил, что у тебя был напарник, – я нарочно использовала слово «был» с целью пронаблюдать, среагирует ли андроид. RK800 все так же смотрел вверх, изредка хлопая черными ресницами. Изменений в нем не наблюдалось – как лежал камнем на столе, так и лежит. – Как его… лейтенант Эндрюс.
– Лейтенант Андерсон, – поправил Коннор, не удостоив меня и взором.
– Точно! Можешь мне что-нибудь о нем рассказать?
Холодный кофе не отправлялось в горло, я тоскливо покачивалась на стуле, сонными глазами глядя на машину. Коннор повернул ко мне голову настолько сильно, чтобы можно было взглянуть искоса. Взгляд его при этом был достаточно не доверительный.
– Зачем вам это?
Пожав плечами, я как бы показала: «мне скучно, развлеки меня». Андроид понял мое выражение лица правильно. После нескольких секунд молчания Коннор сжал губы и отвернулся к потолку. Отказывать однако в общении он не стал, чем сильно сыграл мне на руку в моем маленьком исследовательском эксперименте над его психикой.
– Что именно вы хотите знать? – спокойно, но с намеком на негодование произнес Коннор. Голос его звучал так странно, как будто я спросила не о личности напарника, а о том, как часто этот самый напарник ходит в туалет.
– Не знаю, – в который раз пожав плечами, я постаралась расслабиться и откинуться на спинку как можно сильнее, игнорируя внутреннее напряжение от вскрывающихся фактов. Сделать это оказалось не сложно. Спасибо флегматичному нраву пофигиста. – В зависимости от того, что именно ты можешь о нем знать.
Коннор задумался. Его брови сдвинулись вместе, словно бы машина и сама задавалась этим вопросом в последние несколько дней. Я старалась не торопить RK800, хоть на деле язык чесался это сделать. Любое неловкое слово или движение может привести к отчуждению со стороны охотника, ведь не зря он недавно заметил, что ему есть о чем беспокоиться. Незнакомые стены, незнакомые люди, кабели в затылке… я бы на его месте не то, что язык не стала развязывать, я бы даже глаза не стала открывать.
– Хэнк Андерсон родился шестого сентября в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. На данный момент ему пятьдесят три года. С отличием окончил полицейскую академию, в сорок три года получил звание лейтенанта, – Коннор смотрел в потолок и говорил самым обычным, механичным голосом. Таким, как обычно дикторы на телевиденье новости с экрана читают. Идеальная машина, идеальная интонация, идеальное исполнение просьбы. Мне это не нравилось. Даже не потому, что Коннор показывал себя совершенным андроидом, а из-за того, что именно он рассказывал о своем напарнике. Стул скрипеть перестал, я перестала двигаться, ошарашенно глядя на RK800. – Рост сто восемьдесят девять сантиметров, вес девяносто пять килограмм. Глаза светло серые…
– Так, стоять! – опустив голову и подняв одну руку вверх, я заставила машину замолчать. Коннор смотрел на меня ничего непонимающим взором.
Прошло не меньше половины минуты прежде, чем я смогла овладеть собственным языком. Облизнув уголок губ, я подняла на Коннора опешивший взор.
– Это было ужасно, – карие глаза андроида блеснули недоумением. Он даже приподнялся на несколько сантиметров над столом, явно не понимая ноток отвращения в моем голосе. – Ты как психопат-социофоб, который описывает свою жертву.
– Вы же сами просили рассказать о нем, – Коннор путался еще сильнее, вместе с этим сильнее щурились и его глаза.
– Да, но не так, чтобы это звучало, как история болезни «пациента» из морга! Можно же рассказать что-то более человечное, не такое маньячное. Например, как вы познакомились? Каким было ваше первое дело, как он воспринял тебя, когда узнал, что ты будешь его напарником?
Каждое мое слово вносило все больше противоречий в мышлении андроида. В какой-то степени именно это я и преследовала, однако рассказанная Коннором характеристика на напарника напрочь заставила меня забыть о первостепенной цели. Вроде спросила о личности живого человека, а в реальности и впрямь показалось, будто прослушала анамнез трупа в холодильнике. От этих маньячных данных аж передернуло.
Почувствовав свору мурашек, я с сомнением посмотрела на остывший кофе. Кружка отправилась обратно на стол.
– В «Киберлайф» поступило сообщение об убийстве человека одним из андроидов. Организация направила меня в полицейский участок для технологической помощи к закрепленному к делу детективу, однако лейтенанта не оказалось в департаменте. Мне подсказали, что лейтенанта Андерсона можно найти в баре. Пришлось обойти пять заведений прежде, чем я смог найти его.
Увлекательные истории обязались быть и впрямь увлекательными. Забыв про недавние маньячные данные, я подмяла ноги под себя, от чего стул протяжно заныл. Сам Коннор, полностью поглощенный своими воспоминаниями, не реагировал ни на мои движения, ни на звуки.
– Должен сказать, что лейтенант Андерсон имеет особое пристрастие к алкоголю, но полное отчуждение к андроидам, – Коннор смотрел в потолок, я же, вслушиваясь в каждое его слово, каждый тон, каждое возможное изменение в голосе, старалась не нарушать монолог. Увы, но контролировать себя было сложно. Настолько приятен и мягок его голос, что со временем мною даже была забыта скрытая цель всей этой беседы. – Он отказывался сотрудничать и покидать бар. Однако мне удалось убедить детектива последовать на место преступления.
– Как ты заставил его пойти с тобой? – этот вопрос напрашивался сам собой. Пересохшие губы потребовали жидкости, и я спешно взяла отставленную кружку в желании сделать холодный глоток.